Не вызывает сомнения, что идейное содержание скоморошьих выступлений
при дворе отличалось от их выступлений в своей, народной среде. Надо думать,
скоморохи привлекались и к парадным придворным представлениям, которые
умножились под влиянием знакомства с Византией и ее придворным бытом.
Военные и торговые отношения Руси с Византией общеизвестны. Значительны
были и культурные связи между двумя странами. В 957 году княгиня Ольга
с многочисленной свитой совершила дипломатическую поездку в Царьград.
Византийский император торжественно принимал ее. По придворному обычаю
во время пиршества показывались различные представления, игры, исполнялись
пляски, пелись песни. Пиршество сопровождалось также игрой на музыкальных
инструментах. Исполнителями были труппы актеров и танцовщиков. Эти представления
кроме княгини Ольги смотрела ее многочисленная свита. В течение своего
долговременного пребывания в Царьграде Ольга и ее свита посещали торги
и ипподромные представления. На ипподромных играх, конечно, бывали и жившие
в Царьграде русские купцы; об этих зрелищах говорили киевлянам и заезжие
византийские купцы. Когда греческая царевна Анна вышла замуж за великого
князя Владимира Святославича, она приехала в Киев с большой свитой, в
состав которой, вероятно, входили также византийские актеры и скоморохи.
Нельзя сомневаться в том, что для обслуживания двора тогда были привлечены
и русские скоморохи.
По-видимому, одно из таких представлений изображено на фресках Киево-Софийского
собора. Здесь изображены представления нескольких жанров. На одной из
фресок нарисованы три пляшущих скомороха - один соло, двое других в паре,
причем один из них либо пародирует женскую пляску, либо исполняет нечто
подобное пляске «кинто» с платком в руке. На другой - трое музыкантов:
двое играют на рожках (сопелях), один на гуслях. Тут же два акробата-эквилибриста:
взрослый стоя поддерживает шест, по которому поднимается мальчик. Рядом
- музыкант со струнным смычковым инструментом. На фреске представлены
также травля медведя и белки или охота на них, бой человека с ряженым
зверем, конные ристания; кроме того, ипподром, публика в ложах, князь
с княгиней и их свита. В Киеве, по-видимому, ипподрома не было, но происходили
конные ристания и травля зверей. Следовательно, существовало нечто подобное
ипподрому, а художник, желая придать своей фреске большую пышность и торжественность,
изобразил ипподром, подобный константинопольскому. Однако из этого вовсе
не следует, будто на фресках изображены константинопольские представления.
О характере русских придворных представлений XIII века можно судить также
со слов Даниила Заточника. Кем бы он ни являлся по своему социальному
положению, за рубежом он не бывал, по национальности был русским и, судя
по обстоятельности, с которой описано представление, говорил о том, что
видел сам. Даниил иносказательно писал, что у разных народов потешники
снискивают своими выступлениями милость султанов и королей: «Один как
орел вскакивает на коня и, рискуя своей жизнью, мчится по ипподрому; другой
летает с церкви или с высокого дома на шелковых крыльях; иной нагишом
бросается в огонь, хвалясь перед своим царем крепостью своего сердца;
иной прорезает себе голени и, обнажив кости своих членов, показывает их
царю, являя тем свою храбрость; а иной, вскочив на коня и закрыв ему глаза,
бросается в воду с высокого берега, пришпоря лошадь и произнеся: «Фенадрус
за честь и милость царя нашего готов отдать жизнь»; а иной, привязав веревку
к церковному кресту и опустив другой конец на землю, относит его далеко
от церкви и потом бежит долом, держа в одной руке конец веревки, а в другой
обнаженный меч; а иной обовьется мокрым полотенцем и борется с диким зверем».
Описание Даниила могло иметь в виду русский двор. Подтверждается это тем,
что конные ристания, звериные бои, как было сказано, имели место и на
Руси. Вполне возможно, что устраивались здесь и другие представления.
Итак, по-видимому, художник, писавший киевские фрески, лишь на византийский
манер оформил представления, которые давались при киевском дворе. Следовательно,
представления скоморохов объединили разные виды искусств: и собственно
драматические, и цирковые, и «эстрадные». Дифференциация произошла гораздо
позже.
Христианская церковь противопоставила народным игрищам и искусству скоморохов
искусство обрядовое, насыщенное религиозно-магическими и мистическими
элементами.
Сосуществование мирского и церковного искусств приводило к тому, что христианское
богослужение перенимало известные черты игрищ , а игрища воспринимали
черты некоторых христианских обрядов . Так, в игрищах мы встречаем эпизод
христианских похорон; народное венчание, выражавшееся в передаче невесты
ее отцом жениху и в последующем обведении брачащихся вокруг домашнего
очага или стола, контаминировалось с церковным. В русалиях изгнание русалки
приурочивалось к так называемой «поминальной неделе», к церковным панихидам
по умершим родным и празднованию троицына дня. В то же время в церковную
живопись, вопреки христианской идеологии, входили светские, мирские сюжеты.
Здесь можно встретить сцены придворного быта, изображения ипподромных
ристаний, травли диких зверей, рисунки вьючных животных, наконец, сцены
цирковых представлений.
Культурное развитие России после татаро-монгольского ига
Татарское иго легло на Русь тяжелым бременем. Оно разрушало хозяйство,
задерживало прежде бурное развитие русской общественной и государственной
жизни, оскорбляло национальное чувство, уничтожало культурные ценности.
И все же завоеватели не смогли сломить русский народ.
Хозяйство и культура Древней Руси в домонгольский период находились на
высоком уровне. Их возрождение и бурный рост начались к XV веку. Множилось
число городов, увеличивались их размеры, вновь расцветали ремесла и торговля,
развивалась городская культура, росла внутренняя и внешняя торговля, восстанавливались
утраченные международные связи Русского государства.
Объединение земель вокруг одного центра способствовало укреплению самодержавной
власти. Это нашло внешнее выражение в принятии русским великим князем
царского титула. Русский царь стал в известном смысле «наследником» византийских
императоров. В публицистических сочинениях Москва стала именоваться «третьим
Римом», а придворный церемониал принял торжественный, пышный характер.
И в жизни русской церкви наблюдались аналогичные явления. С падением Константинополя
высшим блюстителем восточного (православного) христианства стала русская
церковь. Усиление авторитета церкви дало ей больше возможностей устраивать
гонения наскоморохов.