Хадж в Таджикистан.

Таджикская земля для меня священна. Паломничество к моему любимому месту на земном шаре было подготовлено долгими месяцами. Сегодня я вернулась. И хочу рассказать о том, что Таджикистан живёт своей замечательной жизнью, как и прежде, хотя и по-другому.
Осенние сады полны фруктов, груш, яблок, инжира, винограда, гранатов, джуды. На Согдийской земле, где раскинулись Ходжент, Исфара, Ура-Тюбе, Канибодом, урожай уже убрали, снимают последнюю кукурузу, подсолнухи. Хлопковые поля ещё полны белоснежных коробочек. Люди на полях и хирманах терпеливо собирают белое золото в огромные мешки, совсем как в мои школьные годы. Я вошла в поле, пособирала с женщинами хлопок, положила в их мешки по охапочке…
В Каратегине, на другом конце страны, где Оби - Гарм, Комсомолабад, Гарм, Хаит, Таджикабад, Джиргаталь, а в 90-е годы кипела война и боевые разборки, теперь налаживается жизнь людей в тех темпах и традициях, которые были людям милы веками. Здесь яблоки, груши и гранаты ещё дозревают на ветках, а вместо хлопка люди собирают картофель в такие же белые мешки. Здесь и там строится много новых дворов и домов, обновляются старые. Везде дети стайками порхают на территориях школ в белых блузках и рубашках, тёмных юбочках и брючках, белых носочках с оборочками.
Однажды мы ехали от кишлака Элок в сторону Оби - Гарма (курортное место с горячими источниками). Вдруг из-за очередного крутого поворота над пропастью возникла группа девушек в золототканных платьях и тюбетейках, в сверкающих на солнце накидках. С ними шли юноши в белоснежных рубашках при галстуках. На каменистой горной дороге, где до ближайшего кишлака 2-3 километра, они выглядели стайкой фантастических пери из таджикских сказок. Это была группа старшеклассников, возвращавшихся домой из школы.
Осень в Таджикистане – это время свадеб, туев (пиров), гаштаков (дружеских встреч). И конечно же с дастарханом. Дастархан похож на русскую скатерть – самобранку, с той лишь разницей, что самобранка сама - собой яствами уставляется, а дастархан несколько дней всей семьёй подготавливается. В больших комнатах без мебели стелятся на полу вдоль стен курпачи – узкие и длинные стёганые одеяла, укладываются стопками подушки, а весь центр 20-30-метровой комнаты занимает дастархан. На нём обязательны только что испечёные лепёшки 5-6 сортов, различные самбусы, булочки, хворост. Фрукты башнями уложены на больших тарелках, арбузы, дыни, мёд, конфеты, варенья, десяток чайников с пиалами. Три-четыре смены блюд: шурпа, мастова, манту, шашлык, плов, шакаров, иногда рыба…
Омовение рук водой из кувшина над дастарханом (рукомойничек) перед едой и после. Несколько часов общения, смеха, разговоров… Женщины и мужчины собираются за дастарханом в отдельных комнатах, но могут и объединиться. Каждые 2-3 дня меня приглашали за дастархан в дома друзей или их родных. Мои глаза наслаждались день за днём чудесным видом красивых лиц и одежд, изобилием и изяществом восточной еды на роскошной посуде. Много раз я брала в руки и целовала самую высшую драгоценность в мире – свежевыпеченный хлеб.
Когда я прилетела в Худжанд, бывший Ленинабад, первое, что я узнала – этой земле вернули древнее название Согд, Согдитская область. Затем – в Исфару – чудо городок, весь в садах среди причудливых разноцветных гор. Через несколько дней перелетела в Душанбе через Гиссарский хребет, в недрах которого скрыты Варзобское ущелье, озеро Искандер-Куль, знаменитые семь Маргузорских озёр, Ягнобский провал…
Из Душанбе по горным опасным для жизни, но сказочно прекрасным дорогам проехала из столицы 300 километров (8 часов пути) в Джиргаталь. Я прожила 3 дня у друзей в этом высокогорном посёлке, где с крошечной посадочной полосы всё лето взлетали вертолёты с альпинистами из России и Европы, которых международный лагерь «Альп-Навруз» обслуживал при восхождении на уникальные семитысячные пики Сомони (Коммунизма), Ленина, Корженевской. Где республиканская и местная организации «Красного полумесяца» провели уникальную работу по созданию своего собственного хозяйства в помощь страдающим людям: насадили сады, картофельные поля, создали пасеку, озеро с рыбой, стороят жилища. Где люди голодали и мёрзли во время боевых действий в 90-е годы, но сохранили яблоневые сады, которые сегодня плодоносят, и центральную аллею из тополей больше, чем в обхват толщиной и высотой с десятиэтажный дом, в них сейчас щебечут и ютятся тысячи птиц.
По пути назад из Джиргаталя в Душанбе я семь раз останавливала машину, чтобы омыть лицо и напиться из красиво выложенных камнями источников у дороги. И ещё один раз, когда увидела на обочине ряды вёдер с помидорами и октябрьской (!) клубникой. Увезли с собой несколько вёдер чудо-ягоды и до утра всей семьёй варили варенье…
Всё во мне возмущается, когда я слышу по телевидению или от людей, что Таджикистан ничем больше не занят, как только торговлей наркотиками. Слово «таджик» тут же тянет за собой слово «наркотики». Это подлая ложь! Кто-то может этим и занимается, как в любой другой стране мира. Но не народ в целом. Таджикский народ живёт трудно, но весело и достойно. У него немного денег, но строятся дома, плодоносят поля и сады, гуляют стада, школы полны детей. Сохраняются лучшие народные традиции, проводятся общенародные праздники, свадьбы, новоселья, кипят базары, заваленные разными товарами, работают госучреждения, кафе, гостиницы, летают самолёты. Города и посёлки наполнены жизнью.
Я – русский человек. Моя семья, приехавшая в Таджикистан в далёкие тридцатые годы, входит в десятку лучших русских семей, отдавших свои силы, молодость, талант таджикскому народу. Здесь на русском кладбище Душанбе у нас девять могил: отец, мать, муж и другие родные. Моё паломничество включало их посещение. Здесь тихо и чисто.
Я вернулась в Москву, наполненная силой священной для меня земли, чтобы достойно жить дальше.

Октябрь 2004 г. Хижняк Юлия Николаевна, кандидат педагогических наук, народный мастер России.
И, между прочим, вдруг вспомнила, ведь я ещё и отличник народного образования Таджикистана!