А как хотелось под Стругацких закосить: жук в муравейнике. И потом этаким фантазийным накатом ударить по действительности. И мистически-социального тумана нагнать на сейшен Михаила Жукова в СКРИНе в эту субботу. Но, черт возьми, никакой мистики и социальщины не было и в помине. Все было так весело и азартно, что... Впрочем, по порядку.
Как вы, должно быть, знаете, в СКРИНе заявлено, что март месяц будет посвящен только русской национальной культуре: открылась этнографическая выставка, каждую субботу проходят только фольклорные музыкальные тусовки и т.д. Даже Сергей Летов не будет выступать в свою законную последнюю субботу, так как здесь будет вертепный кукольный театр с какой-то там народной оперой и электронно-фольклорным проектом группы "Строфария". И вот, подгоняя к 13 марта открытие на сервере СКРИНа страницы известного московского перкуссиониста Михаила Жукова, Комета каждый день твердила ему о том, что на клубном вечере, посвященном этому знаменательному событию, ему надо показать какую-то фолковую программу. В окружении всяких сундуков, коромысел, корзин, старых русских костюмов надо делать соответствующую музыку. Наступает суббота. 4 часа дня. В клуб робко протискивается парочка мальчиков явно негроидного типа с примесью арабских кровей. Жуков жизнерадостно заявляет, что это ребята из Судана и они будут участвовать в сейшене. Мы цепенеем. Растут металлические конструкции бесчисленных перкуссионных примочек, все увеличивается количество всяких барабанов и барабанчиков, подзвученных чугунков и сковородок. Выясняется, что вот-вот придет очаровательная девушка, которая будет танцевать танец живота. Вот уже и Летов ее ждет, нетерпеливо бегая кругами по клубу. Начинает подтягиваться народ, с кофрами и рюкзаками, постукивающими и позвякивающими. Такое ощущение, что публики без барабанов и бубнов просто не будет. Арабы начинают наигрывать "О-е комо ва" Карлоса Сантаны. В окружении русских тканых половичков это все больше начинает напоминать именно произведения Стругацких. Комета нервно икая вопрошает Мишу: а как же русский фольклор? Миша бодр: все мы - русские в какой-то мере, все - братья и сестры по планете Земля. Появляется долгожданная танцовщица с голым животом. Ее пупок возбужденно подрагивает. Два десятка барабанщиков оживляются. Непонятно: это репетиция или уже пора. Народ все прибывает. Войти в зал просто невозможно, в арках люди лезут на плечи друг друга. Комета протискивается сквозь толпу, роняя крючки от лифчика и застежки от подвязок. Прочувствованная речь о появлении в России уникального, хоть и электронного, издания Russian Percussion, сделанного о перкуссионистах и для них. Горячие дифирамбы об авторе и инициаторе создания этого журнал, "выдающемся музыканте, редкостного таланта человеке М. Жукове" напоминают некролог. И это здорово. Ведь как много гениальных людей при жизни не услышали о себе ни одного доброго слова, а вот после смерти... Миша же получил свою пайку хвалебного месива, будучи жив и почти здоров. Это внушает какой-то оптимизм и надежду. Тем более, что он явно заслужил это. В ответном слове он попытался тоже что-то закрутонить, но я уже ждала только ритма и поэтому ничего не поняла.
Началось! Ураганный драйв ритмических всплесков с условной сцены влился во встречный поток перестуков и звонов из зала (действительно, половина публики пришла с разными музыкально-ударными инструментами). Все это надо было видеть и слышать. Передать ощущения почти невозможно. Перерывов и спадов не было, арабы за конгами и полуголая танцовщица в позвякивающей набедренной повязке эффектно смотрелись на фоне старинной прялки и рязанского костюма XIX века. А уж когда из публики вышли парень и девушка с берестяными дудками, встали рядом с арабом и завели русские перепевы, то стало совсем как в российской глубинке начала века (ха-ха-ха). Жуков завелся не на шутку, начал вытаскивать свои сюрреалистические перкуссионные конструкции к публике, дирижировать этим массовым оргазмическим действом. Все были в экстазе, и музыканты, и зрители. Даже не ожидала, что на своем веку я еще увижу такого драйвового Жукова и такую "отлетевшую" аудиторию. Значит, еще есть для чего жить и трепыхаться. Не вся жизнь состоит из хавалки, траха и объяснений с начальственными папиками. Есть еще ритм, сливающийся с ритмом космоса и проникающий в самые потаенные уголки души, тела, разума... Этот ритмический унисон порождает наслаждение, более высокое, чем все прочие. И именно для такого наслаждения, как мне иногда кажется, появляется на свет человек.