Погляжу я да посмотрю,-
По большой-то дороженьке,
Что за стинь-то шатаетсе,
Костыльком подпираетсе,
Да все впередь подаваетсе,
Встречи все дожидаетсе?
Плачи, вопли, причеты последнее время странно привлекают
меня. И не только свадебные, похоронные и рекрутские, то есть традиционные
для русского фольклора, но и просто бытовые причитания, не связанные с
исполнением какого-либо обряда. Фольклор русского народа - это
память о прошлом. Поколения не уходят бесследно и приходящие новые поколения,
создавая свою культуру, нередко обращаются к древним корням своей истории,
а чем крепче эти корни, тем самобытнее современная культура. Обо всем этом
я уже говорила и неоднократно. Впервые фольклорная эстетика задела нас
всех четыре года назад, когда у нас появился СКРИН и возможность делать
выставки, постоянные концерты, вести галерейную деятельность в Интернете.
И с тех пор фольклорная тематика присутствует в нашей жизни и работе постоянно:
виртуальная галерея декоративно-прикладного искусства, достаточно часто
проходящие у нас выставки народного костюма, выступления фолковых коллективов:
"Народный Праздник", "Ладанка", "Нете". Греет, греет душу теплое и солнечное
искусство славян. Но почему-то именно в последнее время к этой декоративной
цветастости и легкости прибавляется определенная горечь и безысходность.
Возможно оттого, что "вошли в моду" дешевые популяризаторы народной культуры,
начиная от Надежды Бабкиной и вплоть до откровенно кичевой группы "Балаган-лимитед".
Возможно, конечно, что в этих безумных нарядах с элементами народного костюма
и в этих электронно-рейверских обработках русских песен что-то и есть.
Не знаю. И сама с удовольствием слушаю кассету с записью "Ивана Купалы".
Но все чаще появляется желание поставить кассету ансамбля Дмитрия Покровского,
а еще лучше старую "мелодийскую" пластиночку 1990 г. "Музыкальный фольклор 
СССР",
на которой собраны записи 1953-1986 гг. аутентичных песен и плачей старушек
из разных регионов России. И сердце сладко сжимается от какого-нибудь сиротского
плача "об одинокой доле":
Как я ростила, горюшница,
Я рожоных своих детушек...
И так обидно, что и подпеть-то мы толком этому не можем.
Хотя и раньше в деревнях, хоть причитать все могли, но на особые случаи
звали "профессиональных" плакальщиц, которые обладали поэтическим даром,
памятью, набором формул и тем, являющихся основой импровизации. Талантливые
вопленицы из северных районов России, где искусство причитывания в 19 веке
достигло художественных высот, создали немало причитаний - своеобразных
поэм, рассказывающих о судьбе русского крестьянина. Ах, как бы пригодились
таланты этих воплениц сейчас! Как иногда хочется выть и рыдать, глядя на
все, что происходит вокруг. Как бы завопила баба песню, сулящую несчастье,
бедность, болезнь:
Или рекрутский плач:
Ведут тебя, доброго молодца, во солдатушки,
Как связали твои белыя ручушки,
Как опутали скорыя ноженьки;
Не тебе было, другу милому, не тебе быть в солдатушках!
Она несколько лет в начале 90-х работала у Покровского, где, по-видимому, и прошла отличную школу добротного русского народного пения. Потом "добила" это еще каким-то джазово-эстрадным опытом и в результате мы увидели очень интересный проект: саксофон Летова и вокально-танцевальные импровизации Алевтины. Босоногая, пластичная девушка, закрыв глаза, плавала в гармонических потоках, напоминая мне одновременно и молодую Пономареву времен ее экспериментов с "Аквариумом", и старуху-плакальщицу из какой-нибудь смоленской деревеньки. До уровня известной вопленицы И.Федосовой (1831-1899), от которой был в восторге сам Ф.И.Шаляпин, Алевтине конечно далеко, но ведь и видели мы всего лишь ее первое публичное выступление. Позднее Алевтина, кстати, сказала мне, что уже давно вынашивает идею программы, составленной только из плачей. И это как-то сразу прибавило ее облику и ощущениям от ее выступления определенной перспективы и сочности: мы видели не все и самое интересное, возможно, нам еще предстоит увидеть. А как приятно чего-то ждать, чего-то светлого и радостного, хоть и со слезами, но слезами, хочется верить, облегчения и очищения.
