Александр Тарасов

Нашлась, родимая!

Практически сразу после событий в Беслане, с 6 сентября 2004 г., Россия столкнулась с идеологической пропагандистской кампанией, смысл которой состоял в том, чтобы вбросить в «солидный», мейнстримовский сектор общественного сознания определенный набор ксенофобских, черносотенных, имперских, националистических идей. Эта кампания длилась до декабря, после чего она (с участием тех же авторов) органично переросла в кампанию борьбы с «оранжевой революцией» и (с января 2005 г.) с выступлениями против закона о монетизации льгот. Всего в рамках кампании мною отмечено свыше 80 статей 16 авторов в 13 различных изданиях (бумажных и электронных), однако, ограниченный размерами статьи, я в данном случае сосредоточусь лишь на 14 текстах – «установочных» и наиболее показательных (остальные можно считать статьями, развивающими и пропагандирующими положения этих 14).

Вот эти тексты:

Глеб Павловский, «Гражданское общество – это не группа диссидентов» ¹;

Глеб Павловский, «Инженеры террора» ²;

«Судороги рождения нации», интервью Глеба Павловского зав. отделом политики «Русского журнала» Алексею Чадаеву³;

«Русская гамма», анонимный текст⁴;

Ярослав Бутаков, «Стратегия раковой опухоли» ⁵;

Ярослав Бутаков, «“Гражданская оппозиция”: как это было в прошлый раз. Пацифистский Земгор и лондонский Парвус»⁶;

Ярослав Бутаков, «Why Russia? Столкновение глобализаций»⁷;

Ярослав Бутаков, «Погоня за миражами гражданского общества»⁸;

Ярослав Бутаков, «Круговая порука» ⁹;

Семен Бочаров, «Дело Ленина живет. В государстве может быть только одна нация»¹⁰;

Никита Гараджа, «Мужество диктатуры. Против “состояния постмодерна”»¹¹;

Александр Архангельский, «Тьма египетская»¹²;

Вячеслав Глазычев, «О конструктивном отчаянии»¹³;

Владимир Голышев, «Секс, наркотики, ваххабизм»¹⁴.

Установочной статьей, на которую опирались все последующие, была статья Г. Павловского «Гражданское общество – это не группа диссидентов». Она была опубликована за месяц с лишним до Беслана (23 июля 2004 г.). Сам факт, что инициатором и главным идеологом кампании был Г. Павловский и его интернет-ресурс «Русский журнал» («РЖ», russ.ru), с головой выдает заказчика. Показательно и то, что другими изданиями, наиболее активно участвовавшими в кампании, были интернет-ресурсы «Кремль.Org» (kreml.org), Агентство политических новостей (АПН, apn.ru) и «Гражданский клуб» («Глобалрус», globalrus.ru). «Глобалрус», еще недавно маргинальный ультраконсервативный ресурс, за полгода до того «умер»: у неоконсерваторов-маргиналов кончились деньги на его поддержание. И тут вдруг ресурс возродился и расцвел. И не сам: он был взят на содержание Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям (о чем размещено сообщение под шапкой сайта). То есть правительством. АПН же, еще недавно оппозиционный интернет-ресурс, был куплен С. Белковским, которому (как утверждают бывшие сотрудники АПН) специально для этого выделили деньги. Кто такой Белковский, чем он занимается и на кого работает, известно так же хорошо, как и в отношении Павловского.

Другим установочным материалом является размещенный в «РЖ» тайный текст под названием «Русская гамма». Тайный он потому, что просто так недоступен рядовому читателю: на текст нет никаких ссылок на «РЖ», он не проходит ни по одной рубрике, он размещен среди технических текстов – и если доверенное лицо не сообщит его адрес, вы сами по себе, просто знакомясь с содержанием «РЖ», никогда не узнаете о его существовании. То есть этот текст для своих, для посвященных. Текст этот анонимен: некто неизвестный берет интервью у другого неизвестного. По косвенным признакам, однако, можно предположить, что интервьюируемым был Г. Павловский, а интервьюером А. Чадаев. Насколько мне известно, подобное размещение «закрытого» установочного текста – случай для интернета (во всяком случае, рунета) уникальный.

Очень интересно, что вся кампания была замаскирована под «независимый общественный отклик»: не транслировалась по правительственным каналам как прямая кремлевская пропаганда, не рекламировалась и не насаждалась Кремлем как одобренная свыше точка зрения, в кампанию не были вовлечены облеченные властью чиновники. Все было очень-очень не топорно.

Комплексы идей, которые внедрялись в общественное сознание в ходе этой кампании, удалось разбить на 16 основных блоков, часто переходящих один в другой:

1. Пропаганда великодержавности, империи и имперской идеи; русская нация – сверхнация.

2. Пропаганда протофашистско-монархических (то есть черносотенных) идей; пропаганда русификации, возрождение и реабилитация черносотенных мифов.

3. Пропаганда социальной ксенофобии: ненависть к «социальным низам», к лицам наемного труда (в первую очередь рабочим); запугивание революцией; пропаганда ползучей фашизации.

4. Пропаганда идеи «создания русской нации» на основе ксенофобии и национализма (великодержавного шовинизма); признание этого «национальной идеей» России.

5. Провозглашение «врагом» мусульман; антимусульманская (и, в частности, античеченская) истерия; демонизация чеченцев (мусульман).

6. Насаждение психологии «осажденной крепости» («кругом враги!»); реанимация идеи «заговора против России и русской нации».

7. Возрождение черносотенного мифа о «мировой закулисе» и о «зарубежных кукловодах», руководящих в России «антирусскими» политическими силами (с прямыми аналогиями с дореволюционной Россией).

8. Провозглашение террористов агентурой западных стран (западных спецслужб, «мировой закулисы»).

9. Демонизация левых и либералов, провозглашение их «агентами Запада»; прямое приравнивание левых к исламским террористам, а контркультуры 60-х гг. XX в. – к ваххабизму.

10. Восхваление режима личной диктатуры и диктаторов.

11. Насаждение культа личности Путина; идентификация Путина с Россией.

12. Провозглашение тезиса «государство выше общества»; воспевание государственной машины.

13. Навязывание тезиса о ложности лево-либерального (грамшианского) понимания «гражданского общества»: «гражданского общества» нет («гражданское общество» – это всего лишь другое название населения, нации).

14. Внедрение представления о независимых общественных организациях как об «агентуре врага», «пятой колонне», содержащейся западными спецслужбами.

15. Насаждение православия, православного сознания; навязывание православной, библейской риторики и символики.

16. Нагнетание истерии и апокалиптических установок.

Размеры данной статьи не позволяют мне даже коротко (и уж тем более подробно) разобрать – с примерами – каждый из этих 16 блоков. Поэтому я вынужден ограничиться первыми пятью. Читатель, однако, может при желании сам ознакомиться со всеми 14 основными текстами – и найти в них большой материал и по оставшимся 11 позициям.

1. Пропаганда великодержавности, империи и имперской идеи; русская нация – сверхнация.

Эта тема была активно подана уже в «тайном» тексте «Русская гамма», где провозглашалось, что русские не могут быть просто нацией среди других наций, что русские – это сверхнация, и где содержалась отсылка к опыту Российской империи и СССР – как к позитивным, образцовым примерам существования русской нации в качестве «сверхнации», «старшего брата» всех соседних наций. Эту же идею развил Г. Павловский (уже под своим собственным именем) в «Инженерах террора», где он выступил с апологией Николая I и его «достижений». Его тут же поддержал С. Бочаров в статье «Дело Ленина живет», в которой прямо провозглашалось, что «в государстве может быть только одна нация», что «борьба с ксенофобией будет безрезультатной», пока всех живущих в России не поверстают в одну нацию (русскую), тем самым «ликвидировав» причины ксенофобии. В этой статье С. Бочаров также выступил за то, чтобы сделать шовинизм государственной идеологией, по дороге совершив ряд экстраординарных научных открытий, а именно: Казань, Уфа, Владикавказ и Сибирь – «исконно русские земли», а многонациональное государство было специально изобретено коварными большевиками («Лениным со товарищи») для того, чтобы «разделить русскую нацию». Те же идеи поддержал и В. Голышев в статье «Секс, наркотики, ваххабизм», где он прямо заявил, что антикавказские настроения – это «мнимая угроза» (то есть для русского государства ничего страшного в таких настроениях нет).

2. Пропаганда протофашистско-монархических (то есть черносотенных) идей; пропаганда русификации; возрождение и реабилитация черносотенных мифов.

Тема была задана Г. Павловским в статье «Гражданское общество – это не группа диссидентов», где позитивно оценивалась роль государственной бюрократии («администрации во главе нации») и негативно – общества («филиалов корпорации “Демократия”», «делящих гранты»). Затем эта тема была развита в упомянутых в п. 1 пассажах «Русской гаммы» и в «Инженерах террора», где помимо типично черносотенного восхваления системы, построенной Николаем I, прямо утверждалось, что вся остальная планета – враги России, а некоторые из этих врагов назывались затем поименно: Европа, Америка, Турция, Евросоюз, Страсбург. Там же Г. Павловский утверждал, что эти враги готовят России судьбу Югославии.

Павловского поддержал С. Бочаров с указанными в п. 1 идеями, В. Голышев, который полностью солидаризовался со статьей Павловского «Гражданское общество – это не группа диссидентов» и А. Архангельский, который в «Тьме египетской» прямо написал, что провозглашение апартеида злом и поддержка борцов против апартеида были ошибкой. Особенный же вклад в написанное по этой теме надо признать за Я. Бутаковым, который именно в ходе описываемой идеологической кампании внезапно выдвинулся в число ведущих авторов-теоретиков «Русского журнала». В «Стратегии раковой опухоли» Я. Бутаков в точном соответствии с основными черносотенными мифологемами ратовал за правую диктатуру («твердую власть») как за средство, способное предотвращать революции, рекомендовал в качестве государственной политики по отношению к недовольному населению тактику генерала Меллера-Закомельского (то есть расстрелы и виселицы) и как доказанные факты преподносил читателям черносотенные мифы: что революцию в России организовал зарубежный еврейский капитал во главе с Ротшильдом руками российских революционеров еврейского происхождения (тут же в традициях нашей патриотической прессы раскрывались псевдонимы – начиная с «Троцкого-Бронштейна», что для такого издания, как «Русский журнал», еще недавно числившегося либеральным, было до последнего времени нехарактерно); что Богров и Гапон были «агентами эсеров» (за которыми, как мы помним, стоял международный еврейский капитал), внедренными в охранку (!); что убийство эрцгерцога Фердинанда и даже Ходынка – провокации все тех же антирусских сил, устроенные, ясное дело, с целью разрушения православной Российской империи.

3. Пропаганда социальной ксенофобии: ненависть к «социальным низам», к лицам наемного труда (в первую очередь рабочим); запугивание революцией; пропаганда ползучей фашизации.

Застрельщиком здесь выступил, конечно же, Г. Павловский со статьей «Гражданское общество – это не группа диссидентов», где он не только восхвалял государственную власть в ущерб «разложившимся» общественным организациям (в переводе с хитрого и намеренно туманного языка Павловского на обычный русский это означает: надо брать пример с «корпоративного государства», в котором государство и общество объединены в вертикаль с государством во главе – как при Муссолини), но и «наезжал» (внезапно) на народников: дескать, те виноваты, что внедрили в российское общество неправильную мысль, что надо заботиться о благе народа. Не надо этого делать, пояснял далее Павловский: народ – «хищный зверь», ему нужна узда (плетка, ежовые рукавицы), то есть сильная государственная власть.

Эту мысль поддержали А. Архангельский своим выступлением в защиту апартеида и против его, апартеида, противников из «социальных низов» (а также персонально против Нельсона Манделы, которого Архангельский прямо причислил к террористам и «организаторам людоедства»), и С. Бочаров с его предложением «сделать шовинизм государственной идеологией и силой оружия держать людей второго сорта под контролем». Но особенно опять отличился Я. Бутаков. Помимо упомянутой «Стратегии раковой опухоли» (одно название чего стоит! – название, кстати, кратко суммирует основные идеи статьи: демократия, активность населения «снизу» – это раковая опухоль, угрожающая «твердой власти» (= государству = диктатуре), и такая активность всегда несамостоятельна, всегда организуется и направляется из-за рубежа, то есть, очевидно, «жидомасонами»), Бутаков написал еще статью «Круговая порука»¹⁵, поражающую уровнем социальной ксенофобии, немотивированной ненависти к «социальным низам» (конкретно к городским рабочим и к крестьянству) и страстью к вымыслам и клевете. В этой статье, в частности, Я. Бутаков (кандидат исторических наук!) насочинял много несусветного: что в царской России «любой частный конфликт рабочего с администрацией» мог кончиться всеобщей забастовкой, вооруженным восстанием и революцией, поскольку рабочие, по Бутакову, бастовали исключительно из нежелания работать и патологической любви к дракам с полицией (!) – поскольку, по Бутакову, «излюбленным занятием крестьян было пускать «красного петуха» на помещичьи усадьбы и кулацкие дворы», а рабочих – «грабить толпой лавки и магазины» (крестьяне здесь упомянуты потому, что, по Бутакову, забастовки были «перенесением в город» вчерашними крестьянами «разинщины и пугачевщины»). Если верить Бутакову, то «забастовки вспыхивали по любому случайному поводу и, подобно пожару, быстро захватывали соседние предприятия, достигали максимального накала в виде уличных беспорядков, неизменно подавляемых властью, после чего рабочие опять расползались по заводам копить силы для новых драк с “иксплататорами”» (обратите внимание на хамски-презрительный язык, достойный средневекового феодала, рассказывающего о крепостных или о «нехристях»-евреях!). Надо сказать, что до таких инвектив в адрес крестьян и рабочих при Николае II не дописывалась ни одна черносотенная газета – в черносотенных организациях состояло немало крестьян и рабочих, и черносотенцы знали, что крестьяне преимущественно сеют и пашут, а не поджигают, а мастеровые – работают на заводах, а не громят лавки и магазины. Зато вывод статьи Бутакова был традиционно черносотенный: всякий народный протест имеет целью установление такой жесткой диктатуры (у черносотенцев – самодержавия, конечно), при которой все вопросы решались бы «сверху» приказным порядком и народ вновь мог бы «социально заснуть».

4. Пропаганда идеи «создания русской нации» на основе ксенофобии и национализма (великодержавного шовинизма); признание этого «национальной идеей» России.

Установка была задана Г. Павловским в «Судорогах рождения нации» – уже в самом названии. Название, помимо прочего, содержало отсылку к «позитивному примеру» – к фильму Д.У. Гриффита «Рождение нации» (1915), прославлявшему расизм и восхвалявшему Ку-клукс-клан. Фильм был поставлен по романам офицера Клана, проповедника Томаса Диксона-младшего, племянника Великого Титана Ку-клукс-клана. Из фильма следовало, что «нация» – это белые южане, которые только после Катастрофы (поражения Юга в Гражданской войне) превратились в нацию в процессе борьбы Ку-клукс-клана против «возомнивших о себе хамов» – бывших рабов – и «интервентов»-янки. Эту схему Павловский решил теперь перенести на Россию, пережившую собственную Катастрофу (распад СССР) и имеющую собственных «возомнивших о себе хамов» (очевидно, чеченцев) и собственных «интервентов» (очевидно, «международный терроризм» и «стоящий за ними» Запад). Отсылка к фильму Гриффита была прозрачной и понятной – поскольку несколько лет этот фильм был показан по каналу «Культура», что вызвало бурную полемику в обществе и яростные протесты в прессе (с гневной статьей против показа по государственному ТВ насквозь расистского фильма выступил, например, в «Независимой газете» Михаил Сидлин). В своем интервью Г. Павловский ставил целью «мобилизацию нации перед общей опасностью», заявляя, что «предыстория» рождения русской нации состояла из двух этапов: «слабого» – создания Российской Федерации и «куда более сильного и страшного» – «борьбы сперва армии, а затем и всей России» (!) с Чечней. Там же провозглашалась цель превращения «жителей Земли Русской» в нацию.

Эта тема была подкреплена упомянутыми в пп. 1 и 2 тезисами в «Русской гамме» и содержащимся там же призывом «в политике должны появиться русские» (раньше их там, видимо, не было). В развитие этих тезисов выступил с описанными в пп. 1 и 2 требованиями С. Бочаров, а его поддержал В. Глазычев, который заявил: «Нам позарез нужно создать нацию», – и в качестве примера «ростков» этой «рождающейся нации» привел отказ российских туристов в аэропорту Шарм-аш-Шейха лететь на одном самолете со студентами Каирского университета! В. Глазычев таким образом расставил все точки над i: показал, кто именно является для «рождающейся нации» «общим врагом».

5. Провозглашение «врагами» мусульман; антимусульманская (и, в частности, античеченская) истерия; демонизация чеченцев (мусульман).

Тон опять же задал Г. Павловский, который в «Инженерах террора», демонизируя чеченцев, бросил клич: сначала выиграть войну – а уж затем «мечтать о послевоенной политике» (а иначе можно лишиться «независимого существования» России). Это, кстати, было точным повторением требований черносотенной Монархической партии весной 1905 г.¹⁶ Напомню, что, по Павловскому, с Чечней воюет «вся Россия». А в «Судорогах рождения нации» Г. Павловский в порядке насаждения античеченской истерии скажет, что Россию принуждают к переговорам с «таким чмо, как Масхадов».

Насаждением антимусульманской истерии и прямой клеветой занимался и Глазычев, который, воспев ксенофобскую выходку «новых русских» в аэропорту Шарм-аш-Шейха, затем «объяснил», что Каирский университет – это-де рассадник исламского радикализма и в нем «взращивают радикальных «новых мулл», которые руководят захватом мечетей у «старых» мулл по всей Российской Федерации». На самом деле Каирский университет – это светское учреждение, никаких мулл там не готовят. Духовное образование в Египте дает университет Аль-Азхар, но там готовят мулл традиционалистских (если угодно, фундаменталистских), а вовсе не «радикальных».

До более высокого градуса довел истерию А. Архангельский, который стал запугивать читателей тем, что если «иудеохристианский мир еще лет двадцать будет проводить политику сдачи позиций и предательства по отношению к своим религиозным корням», то мир превратится в Халифат во главе с бин Ладеном, а Басаева бин Ладен «законно назначит … губернатором ичкерийской исламской провинции».

В поддержку им Я. Бутаков в статье «Why Russia?» развернул картину всемирного агрессивного наступления ислама: в Боснии, Косово, Карабахе (?), Таджикистане, на Филиппинах, в Индонезии, Индии и США. При этом Бутаков уверенно фальсифицировал факты: на Филиппинах у него «возникла своя «Чечня», боевики которой избрали террор против представителей христианских стран главным средством борьбы», в Индонезии он живописует «целые сражения между мусульманами и индуистами», в США «набирает силу расистское движение «Черные пантеры», исповедующее ислам». Между тем на Филиппинах Фронт национального освобождения моро воюет уже 35 лет – и война эта была спровоцирована политикой диктатора Фердинанда Маркоса, пытавшегося насильно христианизировать мусульманские племена («моро», то есть «мавров»). В Индонезии индуисты живут на одном-единственном небольшом острове Бали. Партии «Черные пантеры» уже четверть века как нет, а когда партия действовала, она вовсе не выступала в качестве «черных расистов» и тем более не «исповедовала ислам» (официальной идеологией «Черных пантер» был маоизм). Но чего не придумаешь ради того, чтобы запугать читателей!

Особая роль в демонизации ислама и чеченцев была отведена статье В. Голышева «Секс, наркотики, ваххабизм». Странное название статьи объяснялось той целью, которую ставил перед собой Голышев: внушить читателю, что «мировая закулиса», пытающаяся уничтожить «правильную» цивилизацию, основанную на консервативно-христианских ценностях, всегда использует один и тот же набор средств: в 60-е гг. XX в. это были секс, наркотики и контркультура (которую В. Голышев отождествляет с левой идеологией), а сегодня – те же секс, наркотики и ислам (Голышев предпочитает прятаться за словом «ваххабизм»). В качестве «доказательства» автор ссылается на книгу Юлии Юзик «Невесты Аллаха»¹⁷. В статье Голышев именует шахидок «прирожденными убийцами», «женщинами-самками» и «доказывает», что все они приходят «на ваххабитскую “малину”» в поисках «вполне земных удовольствий: неограниченного извращенного секса…, наркотиков, долларов и, главное, острого наслаждения от убийства “русских свиней”». Далее Голышев переходит к глобальным выводам: «Современная Чечня – идеальный инкубатор для воспроизводства “новых Мэнсонов”… “Ваххабизм” для воинственных чеченцев – это типичная контркультура, а “Семьи” мэнсоновского типа, генерирующие “шахидок”, – ее авангард (курсив автора. – А.Т.). Единственное существенное отличие чеченских ваххабитов от европейских и американских хиппи и панков – мощная финансовая подпитка из-за рубежа». Так что перед нами – «постоянно воспроизводящий себя террор контркультурых отморозков», «поведшихся на секс, наркотики, рок-н-ролл (то есть ваххабизм)», а «прогрессивная общественность» в этих условиях выдумывает какую-то опасность «антикавказских настроений», раздувая «в СМИ до уровня вселенской трагедии бытовой инцидент с участием “нерусской жертвы”».

И всё это – со ссылкой на книгу Ю. Юзик.

В действиях Голышева была одна хитрость. Книга Юзик попала в число тех книг издательства «Ультра.Культура», на распространение которых ФСБ наложила запрет (не запрещая, однако, и не конфискуя саму книгу). То есть рядовому читателю с книгой ознакомиться было довольно сложно. А в действительности в книге Ю. Юзик доказывала совершенно обратное тому, что писал Голышев. Изъездившая всю Чечню и общавшаяся с родственниками почти всех шахидок (кроме одной – чтобы предотвратить эту встречу, ФСБ задержала Юзик и выслала ее из республики), журналистка пришла к следующим выводам:

а) шахидок в Чечне готовят открыто – и все (включая и власть, и спецслужбы) знают, кто это делает и где;

б) «Норд-Ост» был операцией российских спецслужб, в составе группы, захватившей здание, действовали агенты спецслужб (ФСБ или ГРУ) – и они до штурма благополучно покинули здание (и Юзик называет имена); сам Арби Бараев был сотрудником российских спецслужб – впрочем, как и Шамиль Басаев;

в) шахидки в «Норд-Осте» в действительности не были шахидками – у них не было взрывных устройств, а были муляжи; они не собирались умирать, две из них вообще были беременны;

г) если чеченская женщина становится шахидкой – то не в поисках «извращенного секса», а действительно мстя за убитых родственников или от безысходности;

д) сам переход к тактике использования шахидок – это решение российских спецслужб «палестинизировать» чеченский конфликт для того, чтобы продемонстрировать всему миру, что в Чечне идет борьба не с «чеченским сепаратизмом», а с «мировым терроризмом».

В книге есть абзацы, заранее опровергающие «концепцию» Голышева и утверждающие, что миф о фанатичках-шахидках – это пропагандистская спецоперация ФСБ, а несчастные чеченские женщины – всего лишь жертвы этой спецоперации, а вовсе не «прирожденные убийцы» (с. 173, 192).

Не заметить всего этого Голышев не мог. Следовательно, он просто-напросто прибег ко лжи, пользуясь тем, что книга запрещена к распространению и большинство читателей проверить его утверждения не смогут.

Особенно отвратительна, конечно, попытка Голышева представить всех «шахидок» наркоманками и сексуальными извращенками. Из книги Ю. Юзик следует, что отобранную на роль шахидки женщину действительно могут держать под воздействием наркотиков, контролируя таким образом ее поведение, – но необязательно. Что до «извращенного секса», то Голышев делает свои обобщения на основе одной-единственной сплетни, переданной какой-то Фатимой: «…говорят (курсив мой. – А.Т.), он (Арби Бараев. – А.Т.) любил извращенный секс» (с. 21). Напомню, что А. Бараев, по данным и МВД Чечни, и самих сепаратистов, был сотрудником российских спецслужб (с. 26). Более того, неизвестно, что эта Фатима понимает под «извращениями». Сексуальное поведение мусульманки определяется не столько шариатом, сколько адатами. Адаты в разных местах разные. Есть мусульманские регионы, где адаты запрещают женщине видеть голого мужчину и предписывают заниматься сексом только с закрытыми глазами или с наброшенным на лицо платком. А все, что сверх того – «извращение».

В любом случае, демонизировать Чечню, провозглашая ее «инкубатором» для производства «прирожденных убийц», где живут сплошные «наркоманки» и «сексуальные извращенки», – совершенно неприлично.

Это – всего лишь 5 из 16 основных комплексов идей, вброшенных в общественное сознание в ходе общественной кампании. Остальные – не лучше. В принципе, все они почти полностью покрываются знаменитыми некогда «краткими тезисами» одного из основателей черносотенного движения Н.А. Энгельгардта: «Россия для русских! За Веру, Царя и Отечество! За исконные начала: Православие, Самодержавие и Народность! Долой революцию!»¹⁸

Все эти комплексы идей, повторяю, не пропали втуне и не сошли на нет. С декабря 2004 г. они органично переросли в следующую кампанию – борьбы против «оранжевой угрозы» и «происков Запада против Путина», а с января 2005 г. – в кампанию дискредитации массовых уличных протестов против закона № 122 (каковые протесты тоже подавались как антипутинские происки враждебных России сил).

Собственно, все 16 пунктов можно свести к 5 большим группам:

I. Национализм и ксенофобия.

II. Крайне правые идеи (черносотенные, имперские, продиктаторские).

III. Социальная ксенофобия, ненависть к левым и либералам, антиреволюционаризм.

IV. Иррационализм (православно-черносотенный).

V. Нагнетание истерии и апокалиптических настроений, использование лжи и клеветы.

Вот в этом направлении теперь ищут у нас «национальную идею». Боюсь, найдут.

1–9 мая 2005