Влажные сумерки окутывали Москву. Третий день дождь слезоточил мелким бисером на стены, асфальт и зонтики. Диковинные тропические растения в витрине казались фрагментом лесов Амазонии. Склизкие мостовые брызгались из-под колес в брезгливо кутающихся плащами прохожих. Блики луж то и дело слепили глаза, соперничая в шарлатанстве с блеском реклам, и пьяный нищий сидел у подземного перехода и разговаривал сам с собой о войне с немцами и сбежавшей жене. Бумажные деньги в его шапке промокли, и рука в разодранной перчатке задумчиво теребила беломорину.
Надо сказать, что климат к этому времени на земле сильно потеплел и увлажнился. Зимой в России снег выпадал редко, да и то лишь в самых северных ее районах. В Москве стоял январь, но про температуру ниже нуля ее жители давно забыли. Зато появилось множество всяких новшеств, которым раньше если где и было место, то лишь в бесноватых закоулках забродивших писательских извилин. Южные виды флоры и фауны с успехом поселились в каменных дебрях города и его подземельях. Змеи и ящерицы то и дело шныряли по улицам, а в метро для борьбы с ними существовали отряды, которые несли большие потери. И даже не смотря на это, пассажирам в метро рекомендовалось носить высокие сапоги и внимательно смотреть под ноги. Химическая и радиационная дрянь, пропитавшая Москву, как спирт упомянутого нищего, по-особенному тяжко воздействовала на традиционно к этому не привыкших жителей теплых широт. И если рыбы в Москве-реке, птицы, кошки и собаки на улицах как-то адаптировались к канцерогенной атмосфере, то экзотические существа получили чудовищно серьёзный удар. Змеи с несколькими головами, прозванные Горынычами, в жаркие дни ноября повсеместно висели на деревьях, столбах и карнизах домов, и когда солдаты, одетые в общевойсковой защитный комплект, специальными палками начинали их снимать, те плевались ядовитой слюной из нескольких ртов, как пулеметы. Кроме того, непонятным образом произошло скрещивание ящериц, которые также мутировали до невероятных размеров, с кошками, и эти последние начали откладывать яйца, вылуплялось из которых нечто неописуемое. Ходили слухи, что кто-то из бывших оборонных ученых по биологическому оружию специально произвел такой эксперимент, то ли по заказу от ЦРУ, то ли из научного хулиганства, но как бы там ни было мяукающие создания, покрытые рыбьей чешуей, с острейшими зубами быстро съели в городе всех собак, переловили птиц и вели между собой жестокие схватки. С ними тоже боролись специальные подразделения, но это не имело успеха, так как в существовании кошко-ящеров почему-то были заинтересованы мафиози, а мафия, надо сказать, к тому времени безраздельно правила страной и правительство находилось у неё на побегушках. Будучи сами вооружены, бандиты не боялись злостных тварей, а простые жители поначалу, конечно, погибали в больших количествах, но постепенно на разных заводах приспособились сами изготовлять стволы, которых на рынках было видимо-невидимо. Огнестрельные разбирательства москвичей со зверюшками быстро переросло в разбирательства между москвичами, в результате чего грань между мафией и обществом утончилась, каждый двор, изредка микрорайон, имел своего выбранного лидера, воинский контингент, совет обороны и законодательный орган. Одно или несколько таких мини-государств находилось под патронажем местного вора в законе, чей авторитет, кстати, не всегда срабатывал, и его подопечные часто дрались между собой, несанкционировано объявляли войну подчиненным другого босса, а иногда даже самого папу посылали на три буквы, что неизменно кончалось с его стороны репрессиями, но гарантий впредь не давало. Больше всего радовались этой ситуации, конечно же, кошко-ящеры, которые после боев пожирали многочисленные трупы. И единственным, чего мутанты не выносили, это был запах спиртного, поэтому алкоголики без страха разгуливали безоружными, и наш знакомый бомж невозмутимо сидел у подземного перехода и вслух думал о славном прошлом, кознях ЦРУ и красивых женщинах.
Дождь хлестал по лицу загасил папиросу, но внутри было тепло, и почти нежное чувство вызывали продрогшие прохожие, вцепившиеся в стволы. Хотелось поцеловать в морду отвратительное склизкое существо, сверкнувшее кошачьим глазом из-за помойного контейнера в глубине узкого загаженного переулка. По другую сторону проспекта на стене дома висел огромный телеэкран, где выступал президент и говорил, что борьбу с распоясавшимися пресмыкающимися, равно как и с организованной преступностью пора поднять на качественно новый уровень, и что он уже дал распоряжения министру внутренних дел и т.д. и т.п., следом талдычил министр внутренних дел и после интеллигентный ведущий, резюмируя, философски рассуждал, а есть ли в России организованная преступность, да и что такое вообще организованная преступность, приводил опыт цивилизованных стран и сетовал на возобновившиеся боевые действия между Тверской и Пушкинской улицами. Вдруг экран дернулся и погас, его примеру последовали на столбах фонари. Кто-то где-то перегрыз электричество. Бомж достал металлическую фляжку, приложился к ней и услышал автоматную очередь. Полная луна задумчиво глядела вниз мечтательным глазом, и двое прохожих около помойного контейнера из-за отсутствия света плохо среагировали на нападение. Тварь прыгнула и вцепилась одному в шею, второй выстрелил, но было поздно. Раненный задергался, но стряхнуть с себя мертвого зверя не мог. Силы его быстро кончились и он умер, лужи вокруг окрасились кровью. Оставшийся в живых внимательно огляделся, поставил автомат на предохранитель и как ни в чем не бывало пошел дальше.
Плюс ко всем напастям Москва ещё в последние несколько лет постоянно подвергалась набегам горских племен Кавказа. Мэр Москвы - пламенный патриот - построил вдоль всей кольцевой дороги укрепление, похожее на великую китайскую стену, выкопал вокруг него специальный ров и залил его серной кислотой. И хотя президент советовал мэру сэкономить деньги для расплаты с горцами, чтоб они не вырезали семьи членов правительства, мэр и слушать ничего не захотел. Как говориться, стена крепка и танки наши быстры. Однако, не смотря на ухищрения мэра, только в этом году отряды чеченского командира Беслана Катоева уже дважды брали Москву. Первый раз это произошло из-за предательства известного авторитета Лёши Косого, который контролировал почти всё Чертаново. У него было деловое партнерство с Катоевым - тот поставлял ему наркотики из Афганистана и пригрозил, что прекратит поставки, если не получит поддержки. Тогда Косой ударил в тыл обороняющимся. Катоев вошел в Кремль, объявил себя одновременно президентом и мэром, переименовал Москву в Беслан-юрт, и интеллигентный телеведущий, захлебываясь от восторга брал у него интервью и аргументировано рассуждал о достоинствах храброго и гордого чеченского народа. Но пребывание нового президента в Москве не затянулось, так как москвичи во главе с мэром вели против него партизанскую войну и, самое главное, соседство с кошко-ящерами совсем не устраивало горцев. Они ушли, но через несколько месяцев вернулись, так Москва была единственным местом в России, где ещё можно было что-то пограбить. Мэр опять организовал оборону, преследуемый требованиями премьер-министра и группы чиновников прекратить заниматься ерундой во избежание бессмысленных жертв. Катоев подошел к стенам Москвы и ждал, пака там внутри у кого-то заиграет очко и ему принесут все не блюдечке. Защитники крепости и осаждающие уже виделись прежде не раз, многие знали друг друга в лицо, и хотя горцы, поймав русского, непременно отрезали ему половые органы и засовывали их ему же в задницу - это у них называлось "обрезание для неверных" - отношения между противниками были теплые, можно сказать, дружеские. "Эй, духи,"- кричали обороняющиеся - "как у вас там Аллах? Всё ещё акбар, или уже не акбар?". "Акбар,"- отвечали те добродушно и шли в атаку. На этот раз оборона поначалу была успешной, но потом группа чиновников, которым было обещано, что в случае взятия города их семьи будут вырезаны в первую очередь, не выдержали и открыли ворота. "Есть ли что-нибудь более ценное, чем человеческая жизнь?!"- с пафосом вопрошал интеллигентный телеведущий - "Можем ли мы осуждать людей, руководствовавших-ся единственно желанием спасти невинных детей и женщин?! Давайте выясним, что думает по этому поводу известный бизнесмен Алексей Косой... то есть... извините,"- ведущий смущался - "Алексей Иванов". "Во имя идей гуманизма,"- говорил Косой - "которые проповедовали нам цивилизованные страны, наш долг с пониманием отнестись к поступку этих людей, так как ни одна слезинка ребенка не может быть оценена даже в баксах". Катоев снова воссел в Кремле, заменил кресты не церквях полумесяцами, но долго опять не продержался - кошко-ящеры достали, от которых непривычные к такой живности горцы несли потери большие, чем от русских партизан. "Шайтаны!",- скрежетал зубами Катоев, видя чешуйчатые кошачьи морды, и давал длинную очередь, но бороться с ними всерьёз так и не научился.
Был склизкий дождливый январь. Прошло чуть больше месяца после последнего ухода чеченцев. Москва восстанавливала разрушения, мэр с пеной у рта клеймил злых кавказцев и договаривался с Косым о совместном финансировании нового проекта. В газетах мелькали сообщения о военных успехах подразделений Тверской улицы в борьбе с подразделениями Пушкинской, оживленно обсуждавшиеся пожилыми москвичами в скверике на Тверском бульваре. Нервный репортер передавал в эфир из осажденного Елисеевского магазина, который пока был в руках пушкинцев, но судя по развитию событий, вот-вот должен был перейти к тверчанам. "Самоотверженные патриоты Пушкинской улицы," - выстукивал он зубами об микрофон и отхлебывал из стакана водку - "готовы умереть за исконные пушкинские территории, на которых ещё сам А.С. Пушкин любил бывать с Н. Гончаровой". В этот момент гремел залп, изображение на экранах скакало и голос репортера глох в треске очередей. На несколько дней этой зимой вдруг вместо привычного дождя пошел снег, и это было редкостью и праздником для жителей, соскучившихся по настоящей зиме. Белизна внесла чистую ноту в какофонию будней, но лишь прозвучавшую, к сожалению, кратко. Снова зарядили дожди, и лужи пополам с кровью повсеместно имитировали рабочее место мясника. Бомж около подземного перехода любил дожди. Промокая до нитки и сидя на холодном асфальте, он никогда не простуживался, и фляжка, заменившая жену и все идеалы, хранила его от напастей и решала проблемы. Вообще пьяные люди были самыми счастливыми в Москве в это время. Их не трогали монстры, не облагали данью авторитеты, да и горцы, когда приходили в Москву, щедро платили милостыню, правда, заставляли за это кричать "Аллах акбар". Ночь стояла зловещая и полнолунная, бомж, кряхтя, поднялся, оперся на костыль и заковылял в сторону Киевского вокзала, где был у него ночлег. Со здания правительства на набережной шарили прожекторы по крышам соседних домов, откуда подданных премьер-министра изредка беспокоили снайперы неизвестной принадлежности. Легендарный Белый дом был крепостью чиновников и их семей, в которой верные им спецподразделения держали круговую оборону. Оружия, боеприпасов и продовольствия здесь было на двадцать лет полной автономии, чеченцы брать этот дом даже и не пытались, и единственными, кто сюда проникал извне, были корреспонденты, регулярно призывавшиеся для опубликования всяческих указов и распоряже-ний правительства по стране. Нищий знал, что приближаться к Белому дому опасно - могут застрелить - поэтому ходил всегда через Смоленскую площадь. Около высотного здания МИДа стоял бронетранспортер, и рядом кошко-ящеры ели какого-то гражданина, видимо, дипломата, так как по остаткам одежды можно было судить об её сугубом качестве и аккуратности. На бэтэре сидел солдат и безучастно курил.
- Ты чего ж, злодей, не вмешаешься? - спросил нищий.
- Да я когда увидел, они его уже загрызли. - ответил тот - А зачем тратить боеприпасы?
- Плохо реагируешь. Когда я с немцами воевал, с такой реакцией бы долго не протянул.
- Воевал ты с ними, воевал, а они теперь всё равно всю нефть от нас откачали.
Здесь надо пояснить, что нефть из России откачивали далеко не только немцы. Всех мастей иностранные проходимцы ошивались в Тюмени, и конгресс США обвинял президента в недостаточно активной политике по защите национальных интересов в этом регионе. Но год назад произошло событие, подвергшее риску вообще доступ Запада к российской нефти, которое заставило Америку вмешаться в ситуацию со всей решительностью и сыграть в ней главную роль. Дело в том, что Китай, население которого перевалило за три миллиарда, давно пускал слюни по поводу малозаселенных и практически неохраняемых российских просторов, и однажды влечение это преодолело критическую отметку и бесчисленные полчища китайцев хлынули в Сибирь и на Дальний Восток. Президент России потребовал себе ядерный чемоданчик и решительно нажал красную кнопку, но результатом было лишь спускание воды в кремлевском сортире, причины чего компетентным специалистам до сих пор не удалось установить. Китайцы шли, не испытывая проблем, но получили извещение от США, что у тех красная кнопка в порядке, и остановились в аккурат на границе Тюменской области, весьма довольные сделанным приобретением.
Апокалипсис всемосковского масштаба случился как раз в описываемую ночь. Бомж шел через мост к вокзалу и вдруг в темноте споткнулся об какой-то труп. Поначалу он не обратил внимания и хотел пройти мимо, но пригляделся и его привлекла некоторая странность. У трупа отсутствовала нижняя часть, при чем очевидно было, что это не работа кошко-ящеров. Во-первых, те доедают жертву всегда до конца, а во-вторых, характер повреждения казался необычен. Тело было как бы перерезано единым движением чего-то большого и острого. "Под поезд что ли попал?" - подумал старик недоуменно - "Но почему тогда здесь оказался?". У схода с моста ему встретился молодой человек лет тридцати в кожаной куртке, черной вязанной шапке, черных брюках и добротных теплых коричневых ботинках. Бомж с завистью посмотрел на ботинки. Молодой человек остановился - он сильно был чем-то озабочен - и вдруг спросил:
- Тебя как зовут?
- Семёнычи мы, - несколько удивился тот - Подай ветерану на выпивку.
Молодой человек автоматически вытащил из кармана пятидесяти миллионную бумажку и дал ему.
- Не густо. - обиделся старик.
- Больше нет.
- Ну ладно, ты сам то кто?
- Я - Боря Пингвинов. Слушай, странное что-то творится в городе, дед.
- Странное давно творится в городе, парень.
- Я не об этом. Похоже, нам предстоит познакомиться с новыми монстрами. Там баба-хохлушка была на вокзале, я днём ещё её видел, она торговала, и разговаривал с ней. А сейчас её кто-то пожрал, но как-то по-новому. Голова и руки остались, и ноги тоже чуть поодаль валяются, а промежуток отсутствует. И следы - как от больших челюстей, как-будто перекушена посередине.
- Пойдем покажу нечто похожее, - сказал Семёныч и отвел его к трупу на мосту.
- Да. Аналогичный случай. - констатировал Пингвинов.
- У тебя оружие есть?
- Да. - он расстегнул куртку. Под ней был АКС - автомат со складным прикладом, как у десантников.
- Может быть эти тоже алкоголь не любят. На хлебни. - сказал старик и протянул Пингвинову фляжку.
- Понюхай. - ответил тот и указал на перекушенного гражданина.
Семеныч наклонился. От трупа во всю несло водкой.
- Вот так-так! Всю войну прошел, Берлин брал, а теперь буду съеден в родной Москве. - невесело усмехнулся.
Со стороны МИДа послышалась стрельба и истошные крики. Пингвинов поспешил на помощь солдату на Смоленской. Когда Семеныч подоспел, около бэтэра валялись уже только голова в пилотке, рука с автоматом и нога в сапоге. И что было ещё интересней, рядом лежал наполовину съеденный кошко-ящер.
- Видел монстра? - спросил дед.
- Нет. Но силен подлец! Даже кошачьих этих жрёт.
Странный звук раздался в подземном переходе в нескольких десятках метров от них.
- Влезь в бэтэр и закройся там. Я пойду посмотрю, - сказал Пингвинов, вытаскивая авто-мат, снимая его с предохранителя и посылая патрон в патронник. Он был уже спиной к старику, когда тот подошел к бронетранспортеру, и услышал сзади такой же звук, но более сильный и сопровождавшийся хрустом. Из-под боевой машины высовывалась огромная морда, казавшаяся в темноте черной. От Семеныча, моментально попавшего в пасть, брызнуло, как от раздавленного помидора. Пингвинов запустил очередь.
Около часа ночи состоялся экстренный выпуск новостей, и интеллигентный телеведущий возбужденно сообщил о появлении в центре Москвы невиданного размера крокодилов, которых невозможно остановить даже из пулеметов, и лишь гранатомет наносит им некоторые повреждения, но и с ними крокодил может продолжать двигаться. Подразделения спецназа снимались с русско-чеченской границы в районе Калуги и с русско-германской в районе Можайска и спешили в Москву. Жители Тверской и Пушкинской улиц забыли раздоры и совместно вели неравный бой с зелеными хищниками. На помощь москвичам уже отправлялись дружины Великого Князя Нижегородского Владимира Моисеевича и Великого Князя Петербургского Святослава Абрамовича. Казанский хан Рифат Куркулиев выступил с инициативой заключить двустороннее соглашение между Москвой и Казанью о разграничении полномочий в борьбе с крокодилами, для чего отправил в Москву своих представителей. В Москве эти представители были немедленно съедены. Тогда хан обиделся и объявил газават.
- Кому вы объявили газават, о Величайший из ханов? - спрашивал корреспондент.
- Москве.
- А за что Москве то? Ведь она сама страдает.
- Тогда не Москве.
- А кому? - не отставал тот.
- Какой к шайтан разница, кому! - сердился хан - Наша дела - газават! Аллах с нами!
"Очаг появления крокодилов, по всей видимости, находится где-то в районе Смоленской площади." - говорил телеведущий - "многочисленные тела, вернее, то, что от них осталось, обнаружены у Киевского вокзала. Спецподразделения пока не нашли эффективного метода борьбы...". "В глаз можно попасть," - подсказал ему голос из-за кадра. "Что?" - не понял ведущий. "Если из автомата точно попасть в глаз, можно убить," - голос за кадром был женский, мерзкий и гундосый. "Компетентные специалисты наконец определили," - воодушевился телемэн - "точное попадание в глаз уничтожает зверя". Но не смотря на это известие, вид его становился всё кислее и кислее, бровь подёргивалась, руки рассеянно бродили на столе в бумагах.
Самый острый в этой ситуации вопрос был, конечно же, не о спасении москвичей, а о безопасности руководства и их семей. Кремль был уязвим, мэрия - тоже. Попытка мэра и президента с аппаратами и родственниками спрятаться в Белом доме успехом не увенчались. Премьер-министр наотрез отказался пускать, оставалось единственное место - телецентр. Он также был прилично укреплен.
- Вертолет! Надо вертолет, - суетился мэр.
- Вертолет в Москве единственный - у Косого, - отвечали ему.
- Свяжитесь с Косым. Быстрей!
- Бесполезно, не даст.
Косой действительно и не думал давать кому-либо вертолет. Мало того, он уже давно был в пути. Авторитетный бизнесмен держал курс к Катоеву в Грозный.
Телевизионные новости не прекращались, всё шли и шли новые сообщения. Ведущий постоянно был в кадре, уже совсем потерянный, давал петуха, вдруг забывал, о чем говорить, глубоко вздыхал и всё время ощупывал что-то под столом. "Лёнечка," - позвал его голос из-за кадра. "Что, моя кисонька," - откликнулся он, но опомнился, что в эфире и сделал серьёзный вид: "Принесите мне материалы". "Харашо," - жеманно прогундосил голос.
Пули проскрежетали по шкуре крокодила, как по броне бэтэра, без малейшего результа-та. Пингвинов огляделся. Больше вокруг опасности не было, лишь из подземного перехода слышалось чавканье. Он осторожно, пятясь, отошел к Арбату - там тоже, вроде, чисто. "Домой надо добраться," - мелькнула мысль - "Железную дверь не сломают. Но метро, конечно, хрен работает, да и не вылезешь оттуда, если зажмут. Машина бы какая попалась." В это время сзади послышался звон бьющегося стекла, и что-то с силой ударило в спину. Пингвинов упал, и на руки и голову ему сверху плеснуло кровью. Сквозь с грохотом разлетевшуюся витрину наружу вылез ещё один зверь, жуя жертву. Он оказался прямо над Пингвиновым. Тот аккуратно по-пластунски отполз, вскочил и побежал, но сделав несколько шагов, поскользнулся в луже. Распластываясь, он услышал сзади тяжкую, как слоновую, поступь. Бросив недоеденный труп, крокодил проявлял жадность. Едва успев перевернуться на спину, Пингвинов ощутил его почти интимную близость и изрешетил зеленую морду. Раздался холостой щелчок - в рожке кончились патроны, и рука судорожно потянулась во внутренний карман. Действие это было отчаянное, казалось, последнее, но стрельба вдруг возымела неожиданный результат. Крокодил как-то по-детски всхлипнул, из его глаза потекла странная фиолетовая кровь, он дернулся и застыл с раскрытой пастью. "Ясно все!" - обрадовался Пингвинов - "Теперь я знаю, ребята, как с вами разговаривать." Он успокоился, сел, прислонившись к стене, достал два рожка, скрепил их изолентой, вставил в автомат, поднялся, и не спеша пошел в направлении Арбатской площади.
"Не могут, не могут их остановить!" - ломал руки телеведущий - "Они повсюду!" - вид у него был невменяемый - "Тысячи, тысячи крокодилов заполонили Москву. Они проникают в квартиры и поедают жителей. Лишь железные двери иногда спасают. Радиус их действия от Смоленской площади быстро расширяется," - пауза, копание в бумагах, трясущаяся женская рука из-за кадра подает новый листок - "Вот только что пришло сообщение, что... что... они приближаются к Останкино," - последнее слово было произнесено одними губами, без голоса, он задохнулся, и глаза выражали: "Спасите меня, родные! Самое дорогое отдам - лгать перестану". Тут передача прервалась и начался рекламный клип: блондинка с голой грудью залезла в огромный сейф и закрылась там, выполз крокодил, попытался раскусить сейф, но сломал зубы, картинка застыла, на первый план вышел приблатненный братан в смокинге с выбитыми передними зубами и прошепелявил: "В натуре, век воли не видать, господа, только фирма "Лёха энд компани" обеспечит вашу безопасность! Железные двери на любой зуб!".
Оборона Останкино готовилась всерьёз. Мэр уже распорядился привести откуда-то противотанковые заграждения, как специалист по укреплениям, лично руководил сооружением из строительных блоков китайской мини-стены. Натянули колючую проволоку, пустили по ней ток. Верные президенту и мэру войска окапывались, грузовики подвозили боеприпасы, прожекторы щупали тьму. По заданию президента квалифицированные специалисты, эксперты разных профилей разрабатывали план мирного урегулирования крокодильского вопроса, готовили переговорный процесс, писали проекты соглашений. "Тьфу на вас," - сердился мэр - "Урегулировщики хреновы!". "Варварские у тебя замашки, Ананий Селиверстович!" - отвечали те - "Мы в цивилизованный мир хотим. Нельзя силой ничего решать." "Знаю я ваш мир. Кредит опять хотите у американов выцарапать и по карманам распихать. Да зачем они вам эти баксы, если сожрут вас зеленые твари? В могилу с собой не утащите!".
Чуть только из Кривоарбатского переулка показался кончик крокодильего носа, Пингвинов молниеносно прыгнул к стене дома на углу Кривоарбатского и Арбата, чтоб быть к зверю под прямым углом, а если не сразу заметит, то и сзади, поставил автомат на одиночный огонь, развернул приклад и прицелился. Сразу при появлении из-за угла глаза раздался выстрел. Мимо. Второй - мимо. Третий - в цель. Фиолетовая струйка стекла на асфальт, крокодил замер. "Вот так-то оно," - удовлетворенно подытожил Пингвинов - "зелёные вы наши братья!".
Телевизор бесновался. "Что ж это такое!" - стонал ведущий - "Пули их не берут, гранаты - плохо. Как же быть?! Где наш главный акционер! Он забыл нас. Мы так верно служили!" - слезы текли по его щекам. Надо пояснить, что владельцем контрольного пакета акций Останкинского телецентра был Беслан Катоев. Они в это время с Лёшей Косым сидели в шикарном особняке в Грозном, пили водку и громко смеялись, глядя на экран.
Пингвинов шел уже по Волхонке. Храм Христа Спасителя в ночном небе сверкал огоньками и несколько поднимал настроение. Вдруг с бульвара на большой скорости вывернул Москвич. Пингвинов попытался его остановить, вышел навстречу и замахал руками, но в ответ из машины раздалась автоматная очередь. Обожгло бок и ногу, кровь потекла по брючине. "Падло!" - процедил сквозь зубы Пингвинов - "Не одни сожрут, так другие застрелят."
"Они съели президента," - не своим голосом сообщил телеведущий. "Доедают мэра," - подсказали из-за кадра. "Доедают мэра," - повторил тот машинально, как попугай, плохо соображая, что говорит, и впадая в прострацию. В студии раздалась стрельба, крики, ведущий заковырялся руками под столом, вытащил их, стал вытирать бумажками, попытался вскочить, но вдруг лицо его исказилось, тело дернулось, и кровью брызнуло на экран.
В связи с гибелью президента премьер-министр спешно вступил в должность. Жаль, торжественная церемония не могла быть транслирована по понятным причинам. Белый дом держался дольше телецентра, но и он часам к пяти пал. Тогда новый президент подписал указ о временной передаче полномочий А. Иванову (Косому), влез в шкуру, снятую с убитого крокодила, и уполз прятаться в канализацию.
Пингвинов ковылял, держась за бок, по Комсомольскому проспекту, поминутно останав-ливался, садился и отдыхал. Светало. С появлением первых лучей крокодилы организованно собрались в косяки и ушли на юг. После их ухода в Москве не осталось кошко-ящеров. То, что за много лет не удавалось ни президенту, ни правительству, ни мэру, ни горцам, тварями сделано было за одну ночь. Пингвинов вымотался и прямо на асфальте, прислонившись к столбу, задремал. Пошел снег.