Я ждал это время и вот это время пришло…
(Виктор Цой)

Интересно, мог ли представить Цой, даже в самом диком кочегарном угаре, что его фотографии будут украшать своим глянцевым блеском столичные уличные сортиры? Думаю, что даже великий насмешник и провокатор Курёхин до такого бы не додумался. Но это время пришло: на общественном туалете на Сретенском бульваре я видела огромную афишу с приглашением на концерт Цоя. Постаралась с юмором отнестись к этому. Но через некоторое время поехала в Питер посмотреть, как резвятся тамошние выпускники на раскрученном в медийном пространстве фестивале «Алые Паруса». Мне понравилось в новом «Санкт-Петербурге»: много забавных кафешек и столовых со смешными слоганами и адекватными ценами, красиво и чисто, легендарные коммуналки и дворы-колодцы превращены в мини-отели с внутренними двориками. Все так по-европейски… Мило… мило… Но вот иду я по Невскому, тихо ностальгируя по своей юности и боевым 80-м, хочу пустить ностальгическую соплю около знаменитого «Сайгона» - забегаловки на углу Невского и Рубинштейна, где тусовались все неформалы Питера, да что там Питера, всего СССР! Рядом ведь был зал Ленинградского рок-клуба. Чай в Сайгоне пили Гребенщиков, Курёхин, Майк Науменко, Цой и все-все-все. Какие фотографии того времени и этого места есть у меня в архиве! Прошла несколько раз туда-сюда, не веря своим глазам: на знаменитом углу дешёвкой раздвинул ноги всем известный логотип М. И вонь прогорклого масла победно струилась вокруг красных ляжек всемирного общедоступного фастфуда. Я долго стояла на этом углу и думала: почему это? почему не хоть бы винный магазин? или пивной ресторан? или даже магазин женского белья? Это хотя бы было забавно. Но макдональдс – это уж слишком зло, грязно и безумно обидно.

Я повернулась и ушла в переулки города, который когда-то был так крут своей нонконформной молодежью, гордился тем, что он не «купеческая Москва», что здесь играют «рок на родном языке». Куда всё ушло?

Вздрогнула, боковым взглядом уловив что-то знакомое: на трансформаторных ящиках, используемых здесь вместо афишных тумб, были наклеены афиши со знакомыми лицами. Но расклейка мистически сложилась в дьявольский пазл: старое одутловатое лицо Гребенщикова c числом почему-то 45 сложилось в вечно молодым лицом Цоя c числом почему-то 55. Я остановилась и громко на всю улицу заорала: неправда! Это у Цоя есть альбом «45», а БГ – старый козёл – и так будет всегда! Но переулок был пуст и меня никто не услышал. Сейчас меня вообще никто никогда не слышит – меня нет. Раньше даже мой шепот был слышен везде – я писала безымянную статью в подпольном журнале – и ее цитировали на тусовках по всей стране. Сейчас вокруг так много шума и мельканий, что пробиться сквозь эту вербально-визуальную пургу просто невозможно. Да и не нужно. Что можно сказать ребятам, которые читают только однострочные посты в социальных сетях, ибо две строки – это уже избыточная информация для них. И слушают, соответственно, примитивную скороговорку Тимати или кого другого из Black Star. Им нравится. Да и играют молодые такую простецкую музычку под англоязычными самоназваниями. Все такие модненькие, европейско-американешные – мимишные.

А я не мимишная. И никогда такой не была. Недавно гналась по московским дворам за группой молодых, выкрикивающих фашистские лозунги, чтобы надрать им задницу – жаль, что они так резво убежали. Слушаю по-прежнему качественную западную и умную нашу музыку. Одеваюсь на блошиных рынках Москвы, Рима и Лондона. И читаю учебники по культурологии провинциальных издательств – только там сохранилось старое советское качество написания учебных пособий.

Нынешние же даже институты культуры отличаются редким убожеством и бескультурьем. Что я и увидела тут же на набережной Невы.

Медленно шла по пустынным улочкам Питера. Нет, надо возвращаться на Невский, а то так, жалеючи себя, можно и зарубить кого-нибудь в лучших традициях Достоевского.

На Невском нарядный народ, шантаны, запахи кофе и пышек – Европа, блядь.

Зашла в Столовую №1 перекусить. Бренд советского прошлого помогает хорошо развиваться жратвяному бизнесу. И в самом деле всё вкусно и сравнительно недорого.

Летний сад, Зимний дворец, Нева и Фонтанка, Казанский и Исакиевский. Белые ночи и в устье Невы входит парусник под действительно алыми парусами. Только это не какой-нибудь дивный российский исторический фрегат, а шведский парусник “Tre Kronor”, арендованный на проведение этого мероприятия. Обидно, что своего парусника мы найти не смогли – страна огромная, а парусника-то своего для такого праздника и нет. Замечательно, что есть ракетные катера и мощные подлодки, но ведь мальчикам и девочкам (и не только им) нужны и алые паруса на галиоте «Секрет». И «рок на родном языке» - умный и содержательный. И бесконечные беседы за стаканом грошового чая и бесплатным хлебом в стоячей кафешке «Сайгон». Как же мы без всего этого? И кто мы без всего этого?

Н.К.