* * *
Ты помнишь коридорчик узенький
В кустах смородины?..
С тех пор мечте ты стала музыкой,
Чудесной родиной.

Ты жизнию и смертью стала мне –
Такая хрупкая –
И ты истаяла, усталая,
Моя голубка!..

Прости, что я, как гость непрошеный,
Тебя не радую,
Что я сама под страстной ношею
Под этой падаю.

О, эта грусть неутолимая!
Ей нету имени…
Прости, что я люблю, любимая,
Прости, прости меня!

 2. («Большая Медведица»)

Я, как слепая, ощупью иду
На голос твой, на теплоту, на запах…
Не заблужусь в Плутоновом саду:
Где ты вошла – восток, где скрылась – запад.

Ну что ж, веди меня, веди, веди
Хотя б сквозь все круговороты ада,
На этот смерч, встающий впереди, –
Другого мне Вергилия не надо!

В ТОЛПЕ

Ты вошла, как входили тысячи,
Но дохнуло огнем из дверей,
И открылось мне: тот же высечен
Вещий знак на руке твоей.

Да, я знаю, кольцо Венерино
И твою отмечает ладонь:
Слишком поступь твоя размеренна,
Взгляда слишком померк огонь,

И под пудрой лицо заплакано,
На губах, под румянами, кровь, -
Да, сестра моя, да, вот так она
Зацеловывает – любовь!

ПЕСНЯ

От больших обид – душу знобит,
От большой тоски – песню пою.
Всякая сосна – бору своему шумит,
Ну а я кому – весть подаю?

Знаю, - не тебе, молодая поросль:
Порознь взошли, да и жить нам порознь…
Сверстники мои! Други! Перестаночки!
И шумели б мы, и молчали б рядышком…
Сколько же вас тут на корню повалено!
Широко вокруг пролегла прогалина.
От больших обид – душу знобит,
От большой тоски – песню пою.
Всякая сосна – бору своему шумит,
Ну а я кому – весть подаю?

* * *
Вижу: ты выходишь из трамвая –
вся любимая,
Ветер веет, сердцу навевая –
вся любимая!
Взгляда от тебя не отрываю –
вся любимая!
И откуда ты взялась такая –
вся любимая?
Ты – орлица с ледников Кавказа, –
где и в зной зима,
Ты, неся сладчайшую заразу, –
не больна сама,
Ты, любовнику туманя разум, –
не сойдёшь с ума,
Все пять чувств ты опьяняешь сразу, –
вся любимая!

ПРОЛОГ

Огромный город. Ветер. Вечер.
Во мраке треплются огни,
И ты, безумец, в первом встречном
Идешь искать себе родни.
Смирись, поэт, и не юродствуй,
Привыкни к своему сиротству
И окриком не тормоши
Тебе не внемлющей души.
Не надрывайся, не кричи,
Но внятно выговори слово.
Как говорил бы для глухого,
Который в слуховой ночи
Давно уж выкриков не слышит,
А видит лишь, как слово дышит,
Упором разомкнув своим
Упругих губ тугой зажим!

ТРИОЛЕТЫ

Как милый голос, оклик птичий
Тебя призывно горячит,
Своих, особых, полн отличий.
Как милый голос, оклик птичий, -
И в сотне звуков свист добычи
Твой слух влюбленный отличит.
Как милый голос, оклик птичий
Тебя призывно горячит.

В часы, когда от росных зерен
В лесу чуть движутся листы,
Твой взор ревнив, твой шаг проворен.
В часы, когда от росных зерен
Твой черный локон разузорен,
В лесную глубь вступаешь ты –
В часы, когда от росных зерен
В лесу чуть движутся листы.

В руках, которым впору нежить
Лилеи нежный лепесток, -
Лишь утро начинает брезжить, -
В руках, которым впору нежить,
Лесную вспугивая нежить,
Ружейный щелкает курок –
В руках, которым впору нежить
Лилеи нежный лепесток.

Как для меня приятно странен
Рисунок этого лица, -
Преображенный лик Дианин!
Как для меня приятно странен,
Преданьем милым затуманен,
Твой образ женщины-ловца.
Как для меня приятно странен
Рисунок этого лица!