Водопад эмоций, от тихой грусти до вселенской радости — диапазон звучания флейты, когда он берет ее в руки. Завывание ветра, плач корабельных снастей незаметно переходят в нежный шёпот цветения анемонов, и тут же — вспышка света, яркий зелёный луч летнего ливня. Всё это Летов.
Как все музыканты его масштаба, Сергей Федорович постоянно на гастролях. Ему постоянно рукоплещут самые знаменитые залы Европы и Америки. То он на приеме у датской королевы, то в Уайтхолле играет у президента. Недавно вернулся из Индокитая, где три месяца давал уроки игры на флейте наследнику престола. Возвращался домой через Тибет, где на концерте близ Лхасы на его флейту село сразу семь бабочек. Местные монахи пали ниц: ведь восемь бабочек опускалось только на флейту Будды Гаутамы. Однажды на гастролях в Филадельфии в зале оперного театра неожиданно погас свет. Публика, зачарованная звуками милетской флейты, этого даже не заметила, и только по завершении концерта люди осознали, что последние пятнадцать минут просидели в полной темноте.
Летов — лауреат множества международных конкурсов исполнителей, неоднократный обладатель Гран-При европейских и американских конкурсов free-music. Последний номер журнала "Jazz"назвал Летова Лучшим флейтистом года.

В новом спектакле Театра на Таганке "Москва-Петушки", кроме Венички, которого играет Александр Цуркан, участвуют еще и музыканты. Один из них — Сергей Летов, выступающий, видимо в роли самого себя: культового персонажа московской жизни, знаменитого джазиста и маргинала.
Он из тех, про кого трудно решить, насколько он известен, популярен. Сергей Летов — своеобразнейшая фигура недавнего московского андерграунда: музыкант, философ, создатель загадочных представлений… У него легкие, разлетающиеся, характерные волосы, окружающие небольшую круглую лысину. Лысина и волосы Летова издалека видны в любой толпе: на выставке, на улице, в книжном магазине. Он настолько исправно посещает все литературные, музыкальные и прочие московские вечера, что непонятно, когда же музыкант остается наедине со своими инструментами.
А играет он, кажется на всех духовых: от кларнета и флейты до самодельных пищалок, пузырей, детских дудочек, раковин… Более всего его знают по невероятным то поражающим природе, то мало с чем сравнимым звукам, которые он извлекает из своего саксофона. Летов объясняет, что всегда хотел уйти от музыки, что-то изображающей: потому что звуки ничего не изображают, кроме самих себя. Музыка, которую он играет, возникает случайно, в самом процессе игры, хотя какие-то заготовки он, конечно, делает…
Он называет себя неоплатоником и с равным увлечением пускается в рассуждения о соответствиях числа и звука или в воспоминания о своем служебном прошлом. Как дослужился до ведущего инженера на каком-то там предприятии и у него множество запатентованных разработок, как не начинали без него производственного совещания (вот приедет Летов), или как присутствовал на испытаниях в Байконуре — все с теми же волосами и в комбинезоне на голое тело: "Жарко было, а они там все в костюмах, я уже тогда выступал, играл все это, меня знали".

Сергей Летов родом из уральских (яицких) казаков, родился в Семипалатинске в 1956 году. В пятилетнем возрасте был украден из детского сада шайкой, промышлявшей на рубеже 50-60-х в приграничных с Синцзян-Уйгурской автономией КНР районах кражей детей для последующей продажи тибетским монастырям. Отец Сергея собрал родственников, сели на коней — поймали бандитов за озером Зайсан в четырех километрах от границы. В милицию обращаться не стали — без разбора каждому выписали по сто плетей и реквизировали лошадей.
"Это самое яркое впечатление моего детства — путешествие по зеленой степи с бандитами. В силу своего возраста, а может в силу характера, я воспринимал свое похищение как игру — абсолютно никакого страха. Меня посадили в огромную плетеную корзину с крышкой, притороченную к седлу, я провертел дырочку и всю дорогу — целые сутки — наблюдал красоты алтайской природы: зеленые луговые травы, синее небо днем и черное ночью. Мой бандит, ну тот, к седлу чьей лошади была приторочена корзина со мной, всю дорогу пел горловые песни, — рассказывает Сергей Летов. — Самое забавное заключается том, что в 89 году, когда был я уже известным музыкантом, руководимое мной «ТРИ"О"» (организовано в 1985 году) выступало на родине Сайнхо (известная джазовая певица) в столице Тувы — Кызыле — и как-то после концерта ко мне подошел человек монгольской наружности и не с тог ни с сего говорит:
"Я узнал вас. Спасибо за концерт". Я ему в свою очередь:
— Очень рад. Вы наверно слушали меня в Москве или в Ленинграде? Или, может быть, за границей (мы перед Тувой совершили турне по джаз-клубам Европы)?
— Нет, не за границей, а у границы в 61-м году, я вас вез в корзине, вы наверное не помните?
Я чуть с катушек не свалился, пригласил его в гостиницу, он мне пел, я ему играл. Тогда я выяснил, что меня хотели продать в Лхассу — столицу Тибета. Тогдашний Далай-лама приказал найти голубоглазого светловолосого кудрявого мальчика, кандидата в Будды.

Летов, далеко не впервые выходящий на сцену, как никто другой наделен даром "актерского музицирования". Он не столько играет музыку, сколько играет с музыкой — на ходу ее сочиняя, ей подчиняясь, в ней отчаиваясь. Именно поэтому он сумел сделать свободный джаз многоуровневым искусством — в равной степени захватывающим и знатока и профана, и убежденного традиционалиста. Именно поэтому он принадлежит к сонму первенствующих, где проблемы типа "кто из вас самый-самый" уже не обсуждаются.

Сергей Летов — музыкант, интересы и устремления которого целиком лежат в русле нового джаза или, точнее, новой импровизационной музыки. Но при этом его широкая известность парадоксальным образом выходит далеко за рамки элитарно-узкой новоджазовой аудитории. Несмотря на то, что он на протяжении всей своей музыкальной карьеры занят одним и тем же: поиском новых звучаний, расширением своего инструментального и сонористического арсенала, путем обращения к будущему музыки — радикальнейшему авангарду или глубокому прошлому — архаичным пластам фольклора, попыткам выработки нового языка и разработки новой драматургии музыкальных высказываний, несмотря на такую линейность и однонаправленность развития, Летов постоянно оказывается вовлеченным в самые разнообразные музыкальные (и не только) проекты, порой весьма далекие от нового джаза. […] Постоянный солист "Поп-механики" и основатель ТРИ"О", автор киномузыки и киноактер, докладчик на теоретических симпозиумах и автор критических эссе в специальных журналах. Конечно, такая творческая широта приводит к широкой известности. Но независимо от того, в каких одеждах Летов выступает сегодня, его постоянно занимает одно главное дело — игра на своих инструментах спонтанной и непредсказуемой музыки.

10 ноября грандиозным концертом в ЦДХ культовый джазист Сергей Летов отметил свое сорокалетие. В его шоу участвовали самые авангардные исполнители. Летов родился в Семипалатинске, городе полигонов и атомных взрывов. "Но мутировал только наполовину, говорит он про себя. — Незадолго до до моего появления на свет в Союз приехал американский сенатор Даллес и подписал с Хрущевым договор о запрете испытаний в атмосфере. Так что мне повезло: свою дозу радиации я схватил только внутриутробно. В отличие от брата, который родился позже и уже в относительно "чистом" Омске. Его брат — Егор Летов — лидер экстремальной группы "Гражданская оборона", выступления которой собирают толпы бритоголовых скинхэдов в отличие от богемной публики, посещающей концерты Сергея. Окончив эстрадно-духовое отделение Тамбовского музыкального училища, "полумутант" - авангардист отказался от карьеры военного дирижера и создал коллектив "Три "О", название которого позаимствовал у Джойса. Тот писал: "Женщина — это лишь три отверстия". Правда, слово "отверстия" показалось Москонцерту неприличным, и от него осталась только первая буква. "Три"О" играли… с Курехиным, Пономаревой, с "Лицедеями" и многими другими звездами. Летов объездил весь мир. В свой день рождения Летов не обманул ожиданий публики, в очередной раз смешав все жанры и устроив яркий хэппенинг. Звучали этнические ударные: барабаны, бубны, гонги, кастаньеты, маракасы и трещотки. Русский фольклорный ансамбль пел балладу "Тереришник" американского композитора Кахиль Эль Забара. Был показан видеофильм, кинетический танец и исполнитель горлового пения. Виновник торжества в ярко-красной жилетке стоял на краю сцены и, импровизируя на ходу, играл то на саксофоне, то на бас-кларнете, то на флейте. (Подпись к снимку): "Наглотавшись в чреве матери радиоактивных элементов, Сергей Летов вот уже не один десяток лет пытается выдуть их через саксофон."

Штурм бывшего Дома Крестьянина на Трубной (ныне Театр современной пьесы) возвращал в благодатные для отечественного театра 70-е. Так рвались на раннего Васильева, так ломились на Таганку, так высаживали двери в Ленкоме. 4 июня полулегендарный постановщик танцев Геннадий Абрамов, сотрудник и соратник легендарного режиссера Анатолия Васильева, после долгого вынужденного простоя показывал новый спектакль своего класса — пластическую притчу "Стая". ...Комментирует притчу бесподобный Летов, импровизируя на саксе, кларнете, флейте и еще полдюжине инструментов. Упрятанный в собственную бороду, в круглых очках книжного червя, в холщовой хламиде до пят, печальный и ироничный, мудрец и наблюдатель, философ и летописец, он ведет этот спектакль, склеивая его фрагменты в затейливое, перегруженное, но логичное повествование.

Если некоторым последним проектам Пепеляева порой не хватало цельности, то новый, трагикомический и фрагментарный, собирает воедино живая музыка Сергея Летова, переводящего все действо еще и на свой фри-джазовый мультиинструментальный язык. Язык, из "словаря" которого выбраны на этот раз самые сладкие слова.

В этот день в зрительном зале, кроме его завсегдатаев — танцовщиков столичных балетных театров, представителей прессы,… частого и всеми любимого гостя Л. С. Рубинштейна, были и новые зрители. Среди них — французская танцовщица Паскалин Веррье, специально приехавшая из Парижа, танцовщица и хореограф из Германии Саша Вальц, а также поклонники Сергея Летова — прекрасного музыканта, которому было найдено достойное применение при кажущейся непристойности текстов, использованных в спектакле. ...Все составляющие спектакля, эмоциональный ряд, создаваемый произносимым текстом, существовали вместе с танцем, музыкальной импровизацией и действием всех участников дискуссии, в результате которой выясняется, почему "тело мужчины редко описывает не только мировая, но даже специальная литература" и "не потому ли связь мужчины с телом ослабла?" — с одной стороны, а с другой стороны — обнажается весь трагизм бытия, правда приукрашенный изрядной долей юмора и хорошего вкуса.

Когда проламываешься сквозь толпы жаждущих попасть на премьеру спектакль "Стая" в Театре "Школа современной пьесы"… Все происходит в тишине и озвучивается ритмичным актерским топотом. Лишь изредка на сцену выходит джазист Сергей Летов и что-нибудь импровизирует на самых разнообразных духовых, к которым он относит даже обрезок водопроводной трубы с мундштуком и дырочками. Участие в спектакле импровизатора Летова не связано с его "модностью", а соответствует режиссерской концепции. Геннадий Абрамов в своей деятельности придерживается принципов пластической импровизации…

Музыкант отрешенно бродит среди танцоров. Он - сторонний наблюдатель и повелитель действия. Ему подвластны стуки и шелесты, трели и крики, пластические ходы и сюжетные линии. Он может не обращать на "пернатых" никакого внимания, но может и загипнотизировать их. И только тогда только что мешавшие скучные пальто превратят танцовщиц и танцовщиков в летучих мышей. Видения плавно проследуют за звуками настойчивого музыкального воспоминания. Наплывающие на сцену пластические картинки окажутся рисунками на песке, замечательными своей необязательностью и сиюминутностью...

Штурм бывшего Дома Крестьянина на Трубной (ныне Театр современной пьесы) возвращал в благодатные для отечественного театра 70-е. Так рвались на раннего Васильева, так ломились на Таганку, так высаживали двери в Ленкоме. 4 июня полулегендарный постановщик танцев Геннадий Абрамов, сотрудник и соратник легендарного режиссера Анатолия Васильева, после долгого вынужденного простоя показывал новый спектакль своего класса - пластическую притчу "Стая".
...Комментирует притчу бесподобный Летов, импровизируя на саксе, кларнете, флейте и еще полдюжине инструментов. Упрятанный в собственную бороду, в круглых очках книжного червя, в холщовой хламиде до пят, печальный и ироничный, мудрец и наблюдатель, философ и летописец, он ведет этот спектакль, склеивая его фрагменты в затейливое, перегруженное, но логичное повествование.

Если некоторым последним проектам Пепеляева порой не хватало цельности, то новый, трагикомический и фрагментарный, собирает воедино живая музыка Сергея Летова, переводящего все действо еще и на свой фри-джазовый мультиинструментальный язык. Язык, из "словаря" которого выбраны на этот раз самые сладкие слова.

В этот день в зрительном зале, кроме его завсегдатаев - танцовщиков столичных балетных театров, представителей прессы,... частого и всеми любимого гостя Л. С. Рубинштейна, были и новые зрители. Среди них - французская танцовщица Паскалин Веррье, специально приехавшая из Парижа, танцовщица и хореограф из Германии Саша Вальц, а также поклонники Сергея Летова - прекрасного музыканта, которому было найдено достойное применение при кажуйщейся непристойности текстов, использованных в спектакле. ...Все составляющие спектакля, эмоциональный ряд, создаваемый произносимым текстом, существовали вместе с танцем, музыкальной импровизацией и действием всех участников дискуссии, в результате которой выясняется, почему "тело мужчины редко описывает не только мировая, но даже специальная литература" и "не потому ли связь мужчины с телом ослабла?" - с одной стороны, а с другой стороны - обнажается весь трагизм бытия, правда приукрашенный изряднорй долей юмора и хорошего вкуса. МУЖСКИЕ БОГАТСТВА ВСЕ ЕЩЕ НЕИСЧИСЛИМЫ.

Музыка Сергея Летова по определению "без определения". Она новаторская и архаичная, продуманная и спонтанная, обогащенная обертонами традиций и чуждая какой-либо из них, эстетская и безыскусная - в общем, свободная настолько, насколько джаз не нуждается в стабильности поклонения ему и благоговейности концертных залов. Как любому экспериментатору, Летову чуждо всякого рода постоянство, кроме, пожалуй, последовательности исканий нового музыкального языка. Его творческий послужной список пестрит разнообразием: тут и роковый разгул "ДДТ", "Алисы", "Аквариума", и академически отрешенные сочинения Софьи Губайдулиной, и театрализованные постановки Анатолия Васильева и Юрия Любимова, и бесшабашные хэппенинги ТОТАРТ`а, и прочее, прочее, прочее - что объясняется не столько импульсивностью темперамента музыканта, сколько его влечением к синтетическим формам музицирования. Так в один из годов минувших встретились - каждый с уверенностью в своем профессиональном мастерстве - поэт Дмитрий Пригов и импровизирующий на всевозможных духовых инструментах Сергей Летов.

Даже если человек глух от рождения или оглушен несчастным случаем - он все равно слышит мир. Кожей, телом, ибо наше тело вбирает в себя любую приходящую извне вибрацию. Вибрация - это ритмы разного происхождения и разной частоты. "Переработанные" телом и оцененные подсознанием, они оживают-перевоплощаются в нашем внутреннем духовном мире в информационные ряды, в цепочки символов, формирующих наше сознание. Мы живем, подчиняемые и управляемые множеством ритмов. Мы устроены так, что ритмы рождаются в нас: быть ритмичными, познавать и упорядочивать жизнь с помощью ритмов - наше свойство. На этом держатся и древнейшие мистерии, и современные сценические действа. Они всегда - внутренне музыкально-ритмичны. Поэтому музыка как организующее начало зрелища, инструмент как особый участник спектакля, музыкант как важнейшее действующее лицо сценических событий, все чаще включаются режиссерами в спектакли самых разных жанров, стилей и форм. Один из таких музыкантов - саксофонист Сергей Летов.Кто-то воспринимает его как джазиста: он участник всех джазовых фестивалей, тусовок, джем-сейшенов. Многие держат его за авангардиста. Ибо его музыка менее всего напоминает привычные гармонические ряды. Во всяком случае, в международной стихии фриджаза и музыкального авангарда Сергей Летов и его ансамбль "Три"О" весьма известны и уважаемы. Но интереснее всего наблюдать и слушать Летова в спектаклях, которые поставлены с расчетом на его участие. Музыка в них - важнейшая смысловая, организующая составляющая. Спектакли эти обычно тоже относят к авангарду: это давняя работа группы "Мост" Е.Антоненко по пьесе Кокто "Человеческий голос"; это недавняя постановка В.Рыжим с актерами Ю.Любимова ерофеевских "Москва-Петушки", это прежние и нынешние спектакли Кинетического театра Саши Пепеляева и театрального коллектива А. Пономарева. В театральном пространстве, в контакте с актерами острее выявляется многозначность длинных пауз, ритмических перебивок, хрипов-стонов, шорохов и шуршаний, рожденных вибрациями, которые выдувает Летов из чрева своих инструментов и своей души. Чтобы привезти на концерт или спектакль все необходимые ему инструменты, требуется грузовое такси. Расставленные среди декораций бесчисленные, мало кому ведомые, ибо большинство из них Летов придумал и сделал сам, эти инструменты показывают, что в мире вещей и в невещественном пространстве все может звучать, все имеет свой голос. Руки и губы Летова делают для нас слышимыми эти голоса. Как руки и губы любящих вылепливают из немоты и некрасоты их тела и проявляют чувства. Как-то в литературно-музыкальном салоне "Классики XXI века" Летов поразил слушателей исполнением классической музыки от 15 до нашего века на классических инструментах. Но он слышит звуковое пространство гораздо большее, чем классические гармонии или авангардные ритмы. Если выразиться очень умно и красиво, то это вот что: Летов слышит пра-звуки, уловленные в древности пращурами и слагавшиеся в пра-музыку. Или так: сквозь сбивающиеся ритмы быта он слышит лейтмотивы космоса, сквозь гамму бытовой суеты он улавливает непроявленную партитуру всеобщего симфонизма бытия. Ну, а если попросту, то не может Сергей Летов, родившийся недалеко от семипалатинского ядерного полигона, в привычных формах "озвучить" такие темы, как "Ленин в Цюрихе", как "Полигон в Семипалатинске" - и все то, что стало техногенным разрушением природы и саморазрушительными социальными и духовными процессами, катастрофичными для для мировой гармонии и равновесия каждой отдельной души и судьбы. Летов слышит связь между как бы неслышимым большим ритмом Вселенной и ритмикой и мелодией гудков машин, шагов прохожих, гамом и шумом быта. Летов в своей музыке пытается передать, как сопротивляется стихийная гармония природы хаосу людских деяний, пытается подсказать нам, в чем катастрофичны людские иллюзии. Он пытается убедить нас, что музыка ассонансов и диссонансов столь же правомерна, гармонична и содержательна и имеет и имеет те же корни, что классика и фольклор. А корни эти сплетены в истоках театрального действа, и потому надо обязательно смотреть, как играет Летов. Его сложное музыкальное мышление требует сложных инструментов. Играть на них непросто. Не только ртом и пальцами, но локтем и коленом он воздействует через клапаны на вибрирующий в инструменте воздуховой столб. Фоторепортеры возбужденно ловят тот миг, когда Летов играет стоя на одной ноге. Было бы нужно - он бы на спину лег, работая с инструментом всеми четырьмя конечностями. Камертоном между нами и миром - музыкант. Если душевные частоты совпадут, то в игре Летова вы увидите, как многообразно мы звучим вместе с миром: когда в унисон, когда - нет, но всегда воспринимая всеобщие вибрации не только ухом, но и всем телом. И обратно: когда чувства заставляют трепетать нашу душу, она передает свои вибрации телу, оно - инструменту, а тот, а тот, облагородив и усилив, возвращает в мир. Театр - пространство, в котором встречаются вселенская стихия и мир человеческой души. Нынешние режиссеры очень хорошо понимают, зачем им нужны в этой стихии музыкальные ритмы и сами музыканты, например такие, как Сергей Летов. Но это - тема другого разговора. А пока добавлю лишь одно: если кто почувствует в игре Летова звуковое, ритмическое, мелодическое единство человека и мира - уже славно.

Новый балет "Кинетического театра" Саши Пепеляева представлен на Малой сцене Театра им. Гоголя. Спектакль сделан на основе текстов Виктора Ерофеева про тело и музыкальных экзерсисов саксофониста Сергея Летова, исполняемых вживую автором, - про то же самое. Текст Ерофеева представляют танцоры кинетического театра - они покрикивают, распевают и проговаривают отдельные фразы, слова, одновременно переплетая тела, передавая друг другу импульс движения. А Сергей летов про тело играет на саксофонах и флейте. И если кто-то думает, что музыкант извлекает звуки из инструмента при помощи дыхания, рта, рук, даже коленей, которыми можно зажать раструб баритон-саксофона, то он ошибается. Все обстоит прямо противоположным образом. Маэстро играет на собственном теле при помощи инструмента. И музыкальные реплики его тела эффективнее слов Ерофеева.

Сергея Летова знают почти все. Если кто не знает, тот наверняка видел. Он встречается многажды и всякий раз в самых неожиданных местах - в книжном магазине, у авиакассы, просто на улице... На концертах, к примеру, лично я видел его намного реже. Вы сразу узнаете его по ореолу волос вокруг мощного лба, тихому голосу и добрым глазам под линзами очков. Сергей Летов - человек с саксофоном. Он носит его с собой и дует в него уже много лет. Когда с ним случился первый приступ любви к этому лихо загнутому инструменту, мне неведомо, но достоверно известно одно: уже в начале 80-х Летов ходил по Москве, и саксофон был его верным спутником. О нем сочиняли легенды - "вот есть такой человек, он ходит с саксофоном на Грузинку (в выставочный зал, конечно - пояснений не требовалось!), стоит у картин и играет". Легенда оказывалась правдой. Это был он.
Когда-то давно химик Летов полюбил саксофон, освоил его и заиграл джаз. Но очень быстро ему стало скучно. Его стесняли формы и стили, косные и не интересные, как любые формы, начиная со школьной. Он стал искать свое, нескучное. И дружить с нескучными людьми.
Один из них - гениальный Капитан, Сергей Курехин - познакомил его с рокерами. Они играли вместе в Питере, на каком-то непонятном мероприятии, импровизированном джеме - Курехин, Летов и два каких-то гитариста. Потом Летов узнал их имена - Борис Гребенщиков и Виктор Цой.
Рок сразу привлек Летова каким-то фантастическим свободолюбием, отвязанностью, бунтарством. По возвращении в Москву его можно было увидеть на подпольных концертах в составе легендарной группы "ДК". В роке он выглядел совершенно органично, блестя очками и выдувая самые невероятные пассажи.
Группа "ДК" возглавляла "запретительный" список Министерства культуры. Летов возглавлял отдел проектирования химических приборов секретного КБ "Энергия" и был среди тех, кто создавал космический корабль "Буран" (советский "Шаттл"). Он ходил на работу в самострочном комбинезоне красного цвета и буйных волос своих не стриг. И писал статьи в подпольный рок-журнал "Сморчок". Когда Летова спрашивали, как же такое могло быть в те годы, он пожимал плечами: в КБ он был нужен, поэтому его никто не трогал. А потом, в те годы он об этом и не задумывался. Хотя "ДК", наверное, больше других ходил по острию ножа: не было тогда более язвительной, более циничной и более антисоветской группы.
Рок-период Летова отмечен сотрудничеством с "Аквариумом", тогда еще рижской "Згой"... Он записывал партию саксофона на знаменитом альбоме ДДТ "Время". Последнее его крупное соприкосновение с этим миром случилось лет 9 назад - вместе с ДДТ он играл во Дворце спорта "Динамо".
Летов: "Рок во время перестройки перестал давать то ощущение свободы, которое было в начале 80-х. Поэтому наши с ним пути разошлись."
От рока остался только Курехин, сам из него ушедший в свою "Поп-механику"; Летов играл в нее - ведь это была игра. То ли в классики, то ли в бисер, то ли на полях Господних. Рок заканчивается. Летов играет фри-джаз.
Выступает соло, создает знаменитый ансамбль "Три О" (три отверстия), в котором работали замечательные музыканты - валторнист Аркадий Шилклопер, тубист Аркадий Кириченко и трубач Юрий Парфенов, участвует в чужих проектах, ездит по всему миру, играя на маленьких и больших фестивалях, записывает пластинки и компакт-диски - они выходили и на "Мелодии", и на знаменитой лондонской Leo Records.
Он живет в своем поселке Красково под Москвой, выезжая в Москву для покупки авиабилетов, похода в книжный магазин, участия в спектакле "Москва-Петушки" (что идет в буфете Театра на Таганке), в танцевальных спектаклях Саши Пепеляева, для празднования своего дня рожденья в клубе "Перекресток". Или для каких-то не менее важных дел.
Кстати, в среде маргинальной молодежи, которая Сергея не знает вовсе, гремит слава его брата Игоря (Егора) Летова, лидера главной группы русского панка - "Гражданской обороны" и активного участника "Красного движения". Еще 8 лет назад заходила речь о возможном сотрудничестве братьев, заходит она и сейчас. Однако пока весомого подтверждения этому нет. Может, и к лучшему.
А пока Летов играет музыку. Играет свой звук. Похоже, он все время недоволен этим звуком, все время ищет новые его воплощения - в другой ли гамме, в другом ли окружении.
И ему все время тесно - тесно везде, даже в самой музыке, поэтому он периодически что-то верстает на домашнем "Макинтоше". О "Маке" Летов готов говорить часами. Иногда кажется, что он потерялся в этом неуемном поиске ощущения свободы.
Буду рад, если не прав.

Сергей Летов. Его фамилия хорошо знакома по майкам, которые носят пропахшие пивом неблагополучные подростки. На всякий случай еще раз: нашего героя зовут Сергей, а на майках изображен лидер "Гражданской обороны" Егор Летов. Правда, связь между ними присутствует: они - родные братья. Но это не самое главное. Своей игрой на саксофоне, кларнете и флейте Сергей Летов добился того, что вошел в элиту советского/постсоветского музыкального авангарда наряду с Сергеем Курехиным, Владимиром Чекасиным, Вячеславом Ганелиным. Перечислить всех, с кем он сотрудничал, практически невозможно - от Дмитрия Пригова до Андрея Битова, от "Аквариума" до Сайнхо Намчилак... За ним числятся работы для кино, театра, ТВ, а в последнее время и активная деятельность в сетях WWW (www.screen.ru/letov)... Аудитория Летова может варьироваться от нескольких десятков поклонников в клубе "Бедные люди" до многолюдных джаз-фестивалей. Одна из последних серий концертов под названием "Проекты Сергея Летова" представляла из себя относительно необычную музыку с джазроковым оттенком, зато сопровождаемую мелодекламацией на тему "кильки".

Недавно, 28 января, в TV-галерее состоялся очередной перформанс НОВОЙ РУССКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ. В выступлении приняли участие: "Народный праздник" (виртуально), Вадим Кошкин (компьютерная графика и видео), сам Сергей Летов, исполнивший свое коронное соло на саксофоне + танцевальная группа из трех девушек: Наташа Широкова, Света и Марина. Перед концертом Сергей сообщил слегка удивленным зрителям, что посвящает данный перформанс фонду Сороса. - А может ли фонд Сороса дать поддержку человеку, который является автором Новой Русской альтернативы? После выступления началось действо. Три юных весталки - Наташа, Света и Марина - совершали сверхпластичные телодвижения под звуки авангардного техно. В течение всего вечера антифоном проигрывалась запись "Народного праздника". Графические видеопостроения органично вплетались в пластические конструкции языческого трио. Над всем парил невероятный, божественно-истеричный саксофон мэтра. Наташа Широкова - хореограф и солистка "Провинциальных танцев" из Екатеринбурга. Только что из Парижа. Со Светой и Мариной Летов работал на вечере эквадорской эротической культуры. Кроме того, Света принимала участие в проекте "Нагое тело". После концерта Сергей рассказал немного о смысле своего проекта и поделился планами на ближайшее время. - Ансамбль "Народный праздник" - самый яркий коллектив нашей страны. Работают также Алексей Борисов и Вадим Кошкин. Идея - в борьбе между русской архаикой календарно-обрядового цикла и современной культурой: кто кого. То есть происходит попытка симбиоза современной культуры (техно, индастриэл) и архаических элементов, которые лежат в архитипических слоях психики. Может ли это сосуществовать? Можно ли основывать современные мультимедийные работы не на попсе, а на русской архаике? На эти вопросы и пытается ответить Новая Русская альтернатива.

Музыкальный фестиваль "Новая русская альтернатива", устроенный Сергеем Летовым, не анонсировался почти вообще. Тем не менее амфитеатр в ЦДХ заполнился снизу доверху. Что происходило на сцене, человек, не имеющий опыта подобных зрелищ, вообразить не в состоянии. Концерт–микс, конгломерат свободного джаза, русского фольклора, экспрессивной пластики, компьютерной графики и ди–джеевской электроники, осиянный Валентиной Пономаревой, которая волхвовала у микрофона совершенно упоительно. Все это отчасти напоминало "Поп–механику" Сергея Курехина и опять же вызывало из бездны дух русского восьмидесятничества. Здесь нужна оговорка насчет реки, в которую нельзя войти дважды. Изменился пафос: способность быть на виду теперь оплачивается умением спокойно взглянуть на себя со стороны. Изменился юмор: меньше веселья за счет непосвященных, больше старанья их развеселить. Изменились отношения с залом: он больше не делится на "своих" и "ненужных".

Сергей Летов - экстравагантный саксофонист в белой хламиде из "Поп-Механики" 15-летней давности. Прогрессивной общественности надолго запомнились его безумные импровизации, призванные проиллюстрировать сложные взаимоотношения Чацкого и Фамусова, когда "Горе от ума" на свой манер читали Пригов и Рубинштейн. Летов много играл с "Три О" (его собственным проектом с гостевым участием Шилклопера и Пономаревой). Из тех времен запомнилась длинная концептуальная пьеса "Ленин в Цюрихе", с успехом исполнявшаяся в ортодоксальном зале Чайковского. Теперь Сергей Летов, старший брат кумира агрессивно настроенных школьников - Егора, выступает сам по себе, время от времени привлекая неожиданных партнеров. На фестивале в "Бедных людях" будет представлена большая часть подобных коллабораций.
Среди приглашенных импровизаторов - Андрей Сучилин, гитарист, прославившийся своим участием в Guitar Craft Роберта Фриппа и, по слухам, игравший с Дэвидом Боуи. Состав группы Сучилина прост - две гитары, перкуссия и "Макинтош", исполняемые композиции близки по настроению к King Krimson периода Vroom. Сам Летов появится на концертах с несколькими проектами - старым добрым "Три О" с Парфеновым и Александровым; регулярно играющим в "Бедных Людях" ансамблем "Вон Из Джаза!"; наконец, дебютирующим в мае дуэтом с Михаилом Жуковым. Жуков - универсальный ударник, одинаково хорошо владеющий как барабанами, так и перкуссией, бывший вторым (после Африки) барабанщиком "Звуков Му". Его сложная, собранная им самим из этнических и урбанистических инструментов установка призвана пугать случайно забредших на концерт неискушенных слушателей.
За последние 15 лет Сергей Летов многократно пересекался с рок-музыкантами - джазмены и рокеры, рассованные в одной из песен Гребенщикова по неприличным частям человеческого тела, с легкой руки Курехина стали ближе друг к другу. Теперь дистанция между ними снова начала увеличиваться. Саксофонист - организатор фестиваля, наряду с Шилклопером и Чекасиным, - один из последних мостов. В 1983 году на фестивале ленинградского рок-клуба Летов играл с "Аквариумом", двумя годами позже участвовал в записи альбома "Время" нелегальной группы "ДДТ".
В майских концертах будет участвовать Алексей Борисов, экс-лидер блиставшей в середине 80-х группы "Ночной Проспект".
За последний год Сергей Федорович отыграл в столице и за ее пределами кучу концертов. На собственный фестиваль он приедет из Вены, где скоро должна состояться премьера пьесы Владимира Сорокина, а Летов выступит в роли театрального композитора. На Западе музыканты такого класса известны прежде всего благодаря огромному количеству записей. У Летова, к сожалению, на данный момент вышел только один CD.
Но возможность посмотреть на "Живые" действа по-прежнему предоставляется часто. Посмотреть и послушать то, что некогда было названо "состоянием нервной взвинченности, наступающим в больших городах по мере приближения линии фронта".

Пластическая притча “Стая” Абрамова — вариации на тему формы и содержания, воплощенные остроумно и обезоруживающе-предметно. Действующие лица путаются в тяжелых пальто, шинелях, кожаных плащах, макинтошах. Но, избавившись от них, не могут держаться на ногах. По Абрамову, все душевное слишком хрупко и беззащитно, чтобы существовать без оболочки. Форма же способна существовать сама по себе и, вытесняя суть, подменять ее собой. Притча грешит длиннотами и советским пафосом: духовное — хорошо, материальное — плохо. Но импровизации Сергея Летова на саксофоне, кларнете, флейте и еще полдюжине неведомых инструментов соединяют пластические фрагменты в целостное повествование.

К Риге, центру латвийской клубной культуры, недавно присоединился Даугавпилс - город с населением 130 тысяч человек, преимущественно русскоговорщих. В свое время Борисоглебск (предыдущее название города) отметился несколькими крупными вселатвийскими рейвами. Полгода назад в бомбоубежище одного из недостроенных городских зданий открылся клуб Underground, рассчитанный на прогрессивную молодежь. Несмотря на то, что стены клуба были из бетона, организаторам удалось обустроить весьма симпатичный интерьер. Немного похоже на Птюч-клуб первого созыва ( в распоряжении посетителей имеется танцпол, бар и чилаут с видео). Резиденты клуба DJ Andris, Mario L и Коптильщик предпочитают прогрессив и диско-хаус, а также техно. Днем в Underground проходят вечеринки для школьников, которые, естественно, любят рэп и хард-бит. Ночью клуб заполняют стильные молодые люди, весьма восприимчивые к современным музыкальным стилям. Клубная программа предполагает и live-act:здесь выступали Алексей Борисов (ди-джеинг и электроника) и Сергей Летов (саксофоны) с комбинированной программой с элементами фри-джаза, брейк-бита, этно, эмбиента и хауса. Сюда же собирается приехать московский электронный проект Spies Boys. В планах клуба - проведение Птюч-вечеринок с участием ведущих ди-джеев и проектов, входящих в Птюч-саунд-систему.

В конце мая в Ялте, Симферополе и Севастополе при поддержке Крымского геопоэтического клуба прошел фестиваль духовой музыки "Золотой грифон". Помимо двух десятков классных оркестров из стран СНГ, на фестивале оказались трио Сергея Летова "Три О", струнный дуэт "Люк", патриархи отечественного джаза Алексей Козлов и Вячеслав Горский. Музыкальные акции проводились в самых неожиданных местах: один концерт состоялся в "Зале перестройки" комплекса карстовых пещер Чатыр-Дага (при поддержке аварийно-спасательной службы), сольные выступления прошли на крымской вершине Ай-Петри, где по случаю тумана, какого здесь не помнят с 1920-х годов, не было ни одного зрителя, а исполнители так и не увидели друг друга. Открытие фестиваля ознаменовалось масштабным перформансом - коллективы прошли по проспектам Симферополя победоносным парадом, перекрывая движение и увлекая за собой толпы горожан "Рэгтаймом кленового листа" и "Гарри Купером". Атмосфера была очень теплой. Алексей Козлов делился ностальгическими воспоминаниями о музыкальной фронде 60-х. Британский саксофонист Джордж Хаслом рассказывал анекдоты о банджистах. некогда футболист "Таврии", а ныне директор русского ПЕН-центра Александр Ткаченко выпевал в стиле рэп собственные стихи (приглашенный им для аккомпанирования барабанщик с Ямайки Роберт Амакер не смог прилететь). Летов вспоминал о своих встречах на европейских сейшенах с гениальным симферопольским гитаристом, изобретателем крымско-татарской версии фламенко Энвером Измайловым. Прилетевший в Крым с гастролей в Вене Летов узнал, что только что стал дедушкой. На открытии "Три О" играло инвенцию "К Софии": именно так назвали внучку.

Русский джаз стал заниматься театром, когда начал становиться не-джазом. [...]
Музыка умеет все. Но не всегда музыканту хватает музыки. В этом случае он чувствует некую андрогинность пред-музыки, пред-театра, пред-жанра, который когда-то был всем, и ищет утраченные компоненты. Умные искусствоведы называют это "попыткой создания синкретических жанров". [...]
Джазмену удается по-настоящему играть, просто играя музыку - но играя по-настоящему, он перестает быть джазменом.
Три нижеследующие истории - тому подтверждение.

История 1. ЧЕКАСИН, ТАРАСОВ И ГАНЕЛИН

[...]

История 2. ЛЕТОВ

Сергей Летов был секретным химиком. Он служил в КБ "Энергия", разрабатывавшем "Буран" (отечественный аналог американского "Шаттла"). А еще играл на саксофонах абсолютно нелояльную музыку.
Новую музыку - уточнил бы Летов.
Удивительно, как ему удавалось совмещать работу на строго секретном объекте с огромной пышной шевелюрой, плавно переходящей в такую же бороду, и самострочными комбинезонами красного и белого цветов (Летов вообще предпочитал и предпочитает одежду свободную, не сковывающую движений). Но вот работал же! По словам Сергея, он был нужен КБ, вот и не брал его КГБ. Наверное, это правда.
Летов безусловно театрален - но сам, наверное, этого не осознает. Он всегда выделяется, где бы ни находился - спокойной серьезностью, негромким голосом, добрым и пытливым взглядом из-под толстых линз. И еще - искренним и радостным удивлением от всего, что его окружает.
Поначалу Летов играл джаз, простой и понятный. Ему скоро надоело: скучно. Он стал искать свою музыку и своих людей. С людьми ему повезло; с музыкой было труднее.
Начало 80-х было странным временем, временем совмещения невозможного. О летовской невозможности я уже говорил, но ведь одновременно с политическим сыском существовал и ленинградский рок-клуб, а в разных ДК, помимо партийных собраний и конференций, проходили джем-сейшены. Капитан Курехин, уже тогда, наверное, задумавший свою "Поп-механику", на один из таких сейшенов пригласил Летова и двух гитаристов. Это были Гребенщиков и Цой.
Так Летов познакомился с рокерами.
Узнав рок поближе, Летов понял, что эта музыка на тот момент идеально отвечает его стремлениям. Рок был зол, молод, гоним, харизматичен, одним словом, давал больше творческой свободы. Рок был феноменально личностен, персонифицирован. И все персоны были братья-сестры; сейчас и представить себе невозможно, чтобы такие разные люди, как Майк Науменко из "Зоопарка" и Саша Башлачев, даже были знакомы. А тогда они были друзьями...
Летов играл с "Аквариумом" [..] Много работал с "ДДТ" и даже пел в сводном хоре на альбоме "Время". Но главной рок-группой в творческой жизни Летова стала "ДК" Сергея Жарикова - уникальный ансамбль, занимавшийся, как становится понятно сегодня, прикладной культурологией, художественным исследованием низовых культур: блатной, дембельской, дворовой, эстетикой спортивных фанатов; при этом группа была очень циничная, политически ядовитая, наверное, даже самая оппозиционная в начале 80-х. В списке запрещенных групп, циркулировавшем по горкомам и обкомам, "ДК" стояли на первом месте. Летову было там безумно интересно. Вот это было подполье! "Последние альбомы, в которых я участвовал, были по настоящему страшными", - говорил Летов. Но "в это время перестройки рок перестал давать то ощущение свободы, которое было в нем в начале 80-х. И наши с ним пути разошлись".
От рока остался Курёхин, и Летов с радостью играл в его "Поп-механику". Играл и соло, а в 1985 основал знаменитый ансамбль "Три О". Естественно, это было трио, но и три отверстия, три духовых инструмента. Первыми подельниками Сергея стали тубист Аркадий Кириченко и валторнист Аркадий Шилклопер.
"Три О" было интересно прежде всего сочетанием совершенно разных музыкантов: Кириченко начинал с рока, потом играл джаз-рок и даже диксиленд, Шилклопер был артистом Московской филармонии. В ансамбле они представляли соответственно традицию и мейнстрим; новой музыкой был Летов.
"Три О" было первым полноценным воплощением летовских театральных идей, может быть, даже неосознанных - они играли на авангардных выставках, с ними выступали поэты, к ним присоединялся и настоящий актер Александр Филиппенко. Фаготист Саша Александров ( игравший, кстати, в "Аквариуме" и "Звуках Му"), сменивший Шилклопера, выходил на сцену в академическом фраке, Кириченко - в клетчатых штанах или даже в трусах, а уравновешивал эти контрасты босой Летов в снежно-белом, нейтрально-ангельском одеянии.
Еще одна цитата из Баташова: "Еще в прошлом веке Стриндберг назвал театр "библией нищих". Мол, живая цветная картинка, а чтобы понял даже неграмотный, актеры произносят пояснительный текст." В "Трех О" вместо текста - музыка. Как сказал Шилклопер, "музыкой уже было можно, а словами еще нельзя".
"Три О" с успехом прокатились по всем авангардным мероприятиям 80-х - сначала по Союзу, потом по Европе, а потом уже и по Америке.
Потом стало можно словами.
Потом Кириченко в эту Америку уехал, и появились трубач Юрий Парфенов и саксофонист-кларнетист Иван Волков. А потом "ТРИ О" как-то потихоньку не стало.
Летов не пропал, не успокоился, хотя живет все так же в подмосковном поселке Красково и появляется в Москве всегда по серьезным поводам. Поводов этих много - то выступления с Валентиной Пономаревой, то отмечание собственного дня рожденья в луферовском театре авторской песни "Перекресток", то участие в антифеминистском танцевальном спектакле Саши Пепеляева... Он стал все более активно работать в театре - на его счету спектакль Валентина Рыжего "Москва-Петушки" в Театре на Таганке, у Александра Калягина он играет в "Принце Гомбургском"... Без его участия не проходят выступления "Класса Экспрессивной Пластики", ведомого Геннадием Абрамовым в Театре Анатолия Васильева. Похоже из состояния "сам себе театр" наш герой уходит в чисто театральную плоскость.
Может, оно и к лучшему - применять собственные музыкальные и актерские способности там, где они и должны быть применены? Но не забудем, Летов по сути своей не актер. В театре он - музыкант и фигурант, а в реальности - совершенно такой же, как тот, кого "он играет", нисколько не перевоплощаясь, хотя и ведет у того же Абрамова странный курс "Импровизация как идея". А потом, он ведь никогда и не оставлял традиционной музыкальной практики, все время соединяя музыку с перформансом, а в последнее время регулярно вживую выходя с этими акциями в Интернет.
Летов вообще большой энтузиаст Сети, имеет в ней собственную страницу (на сайте Интернет-кафе "СКРИН"), заглянув в которую, всяк может узнать почти все о "человеке с саксофоном". Он откровенно радуется каждой возможности сыграть что-то еще - не оттого ли в его новом проекте трио "Люк" играют почти забытые и невостребованные музыканты - гитарист Олег Липатов и Виталий Быков (когда-то лучший московский ситарист, позже скрестивший гитару и ситар; инструмент, получивший название "витар" - уникален, о нем тепло отозвался великий Джон Маклафлин)... "Люк", по уверениям Летова, играет патологически комфортную музыку "нью-эйдж".
Последнее изобретение Летова - "Новая русская альтернатива", куда входят и "Люк" в полном составе, и "молодняк" Абрамова, и разные солисты - Валентина Пономарева, к примеру. Искушенные критики фыркают: эксплуатирует, дескать, идеи Курехина, сам ничего не придумывает... Впрочем, наплевать: художник (а Летов - безусловно художник, хоть и не рисует картин, как его коллега, виолончелист-импровизатор Влад Макаров), не дорожа любовию народной, веселится, как может; просьба "не стрелять в пианиста" висит в воздухе, но Летов обладает оружием посильней пистолета. Раструб его саксофона всегда горяч.

История 3. КУРЁХИН

[...]

Курёхин, Летов и ГТЧ - странные люди. Их игра - у каждого своя - никогда не следует общепринятым правилам. Нарушители порядка, правила они изобретают самостоятельно. Этот особый дар раньше других почувствовать и преодолеть безжизненную нормативность, господствующую в искусстве, поначалу воспринимается как глумление, как эстетический беспредел. Но со временем, несмотря на тщательно и принципиально скрываемую рефлексию, здесь становится явственным традиционно романтический тип художественного мышления, ведущей - и конструктивной особенностью которого является внутренняя ирония. Пожалуй, излишне добавлять, что такие художники, "рожденные в года глухие", предвещают разлом эпох. И когда разлом происходит, их постоянная готовность устроить миру проверку на прочность, оказывается, совпадает с требованием момента. Но это всего лишь момент. На смену ему неизбежно приходит потребность в пощечине общественному вкусу.