Не хочу и не буду писать гадостей об этой субботе. Вообще не буду ничего писать. Передо мной лежит маленький стихотворный сборник Алексея Абакшина "Я выбираю ночь" (г. Александров, 1999 г.) с ироничными и умными стихами и демо кассета с очень недурственными ритм-н-блюзами. Собственно по этому материалу и был приглашен в СКРИН поэт и исполнитель Абакшин. Почему все это достаточно интересное поэтическое и музыкальное творчество было скрыто от публики потоком невнятного "блатняка" под три аккорда нестроящей гитары и косноязычные россказни автора - не знаю. Но за Алексея Абакшина обидно. Здесь вы сможете прочитать несколько его стихов и послушать песни с кассеты. Безобразие же живого выступления мы спрячем далеко-далеко на полки наших архивов. Ну его к едреной маме...

Кровавый Щелкунчик.
Кровавый Щелкунчик бредет по столице,
Пронзая прохожих рапирами глаз.
Он видит повсюду знакомые лица:
Бодлер, Че Гевара, Толстой, Фантомас.

Вот очередь в ЦУМ, вот в Большой. А вот в Малый,
А в Средний сегодня никто не пошел.
Кровавый Щелкунчик вздыхает устало,
Не все на душе у него хорошо.

Какая-то дама в манто безразмерном
Глядит на него, как на нерпу казах.
Кровавый Щелкунчик кивает ей нервно,
И страх в его темных бездонных глазах.

Веселый купец продуктовой палатки
Его зазывает товаром своим.
Открыть предлагает крутые прокладки
И "Сникерсом" машет -
Давай, улетим!

Но знает Щелкунчик маршрут свой отменно,
Лоб строго нахмурен и сжаты уста.
Как в Горках печник - широко, вдохновенно
Идет он, все время считая до ста.

...Щелкунчик спешит на Кремлевскую елку,
 На самую главную елку страны.
Сегодня придут туда клевые телки,
А с ними крутые придут пацаны.

+++++++++
Чисто - когда помыли полы,
Весело - если поели.
Скучно - во время дождя и жары,
Зябко - во время метели.

Страшно - когда ныряет Чапай
В темные воды Урала.
Если прогнали - то значит ступай
К дому, смотреть сериалы.

Век перепутан, и жизнь прожита
В меленькой, суетной муке.
В окна устало глядит пустота,
Сладко зевая от скуки.

+++++++++++++
Не люблю я извращенцев,
Половых невозвращенцев,
Волевых непротивленцев
И министров силовых.

Как не люб мне плен немецкий,
Так не люб и чай турецкий,
Жить привык я по-простецки,
Дорог мне родной ковыль.

Для чего мне эти янки?
Я женюсь на россиянке,
Может быть, на кореянке -
Интернационалист!

Чем вам плохи итальянки,
А японки - обезьянки?
Но опять под звук тольянки
Я топчу родную пыль.

Крик торговки на базаре:
 Харе Кришна, Харе-Харе,
Каждой твари тут по паре,
Только я опять один -

Мизантроп, пустынный житель,
Диссидент, поэт, учитель,
Землекоп и расточитель -
Развеселый господин.

В поэтических салонах,
На вокзалах и в притонах
Наблюдаю утомленно
Я Империи закат.

Всюду царствует Маммона,
Весь с иголочки, в зеленом,
Вместо скипетра - Мадонна,
А держава - автомат.

Задолбали эти янки -
Я женюсь на обезьянке!
Пусть рыдают кореянки
С итальянками навзрыд.

И уйду под лунным светом
Ошельмованным поэтом,
К ненаписанным сонетам,
В край полуденной жары.

++++++++++++++++++

Под белым солнцем пустыни.

Под белым солнцем пустыни
Бредут космонавтов трое.
Они приземлились сегодня,
А взлет был при старом строе.

бредут они по пустыне,
Надеясь на звезды героев,
Бредут, не снимая скафандров,
Их взлет был при старом строе.

Как много здесь изменилось
За два с половиной года:
Про них давно позабыли
Коллеги, ЦУП и "Свобода".

Три раза уж власть сменилась,
Такое бывает порою
В России, стране парадоксов,
А взлет был при старом строе.

В далеких космических далях,
В шальных уголках мирозданья
Не думалось им о медалях,
А думалось лишь о заданьи.

Терпели они до предела,
Вели себя, как герои.
Н кончились наши запасы
С того еще, старого строя.

Подопытных съели зверюшек,
Нажили себе геморрои...
Но вот пришлось приземлиться.
А взлет был при старом строе.

И вот приземлились парни
В песках, без воды и припасов,
И чудятся им сквозь грезы
Павлины, гаремы, баркасы.

Шатаясь бредут по пустыне,
Теряя друг друга из виду.
И вслед им, глаза прищуря,
Глядит голова Саида.

Под белым солнцем пустыни
Бредут космонавтов трое.
Они приземлились сегодня,
А взлет был при старом строе.

Бредут они по пустыне,
Надеясь на звезды героев,
Бредут, не снимая скафандров,
Их взлет был при старом строе.