КОМОД: Любой продвинутый куратор и галерист - это фигура, отстаивающая какие-то свои приоритеты и влияющая на весь культурный процесс. По сути, вся деятельность галериста - это и есть культурная политика. Он формирует определенные направления в искусстве. Каждый московский галерист так или иначе ведет свою линию. Можно ли сформулировать, какую линию ведешь ты?

Марина Перчихина: Мы (Игорь Иогансон - Spider и я - Mouse) пришли на сцену московского современного искусства несколько поздно, сложившимися и не слишком молодыми людьми со стороны, когда она уже окончательно сформировалась в некое двух частное единство: Нома (московский концептуализм) и круг молодых радикалов. Остальные звались маргиналами. Сегодня, через шесть лет, ситуация стала пластичней, одновременно с угасанием активности появился некоторый плюрализм, но мы все относимся к тем самым маргиналам и принципиальным маргиналам. При этом, если ты не в семье (при самых добрых творческих контактах с отдельными представителями и московского концептуализма и радикального акционизма) - ты не в семье, не только волей случая, но волей художнической позиции. Тяжеловесные проекты не склонны вмещаться в коллективный миф группы или направления и нас изначально интересовало создать место встречи таких самодостаточных художественных мифологий - нарушить бинарную оппозицию и стать неким третьим элементом системы.
Пространство Spider & Mouse Gallery называется галереей только потому, что на его территории показывается нечто из области визуальных искусств, по всем же остальным параметрам оно таковой не является. Скорее это то, что на Западе определяется термином artist run space, то есть, "пространство, которое держат художники". Года два-три назад мы узнали этот термин, радостно его приняли и сразу почувствовали себя комфортнее. До этого, при общем раскладе московской ситуации, когда современным искусством занимается всего несколько площадок и мы одна из них, нам приходилось делать вид, что мы - галерея. Я все время ощущала, что мы как-то неадекватно себя ведем, что мы - другое.
В мае 99 года в Стокгольме состоялся First European Seminar for Artist Run Spaces (FESARS). Примерно за год до этого шведские художники, чье пространство называется Konstakuten начали создавать общеевропейскую сеть artists run spaces- то есть мест, которые держат художники. В чем их отличие от обычной галереи? Прежде всего в том, что это нонпрофитные и одновременно не кураторские площадки. Несколько художников держит пространство прежде всего для проектов своих и близкого круга художников. Следовательно, снимается проблема, которую мы ощущали многие годы существования на московской сцене, где галерист, даже если он - художник, не может работать на собственной площадке. Такова справедливая этика коммерческой галереи, что же касается artist run spaces, то принцип их существования именно авторский. Обмен проектами между подобными площадками осуществляется уже давно, сначала между Швецией, Великобританией и Австрией, а теперь, когда Konstakuten инициировала сеть, в которой состоят уже более тридцати галерей, обмен проектами и информацией происходит постоянно - мы каждый месяц получаем 20-30 пресс-релизов и стараемся рассылать информацию о том, что происходит у нас. Состоялся уже и первый реальный обмен с еще одним пространством - SOC Stockholm - визит и презентация акций шведских художников Анники Другге и Йохана Мальмстрема в ноябре 99 года и наш ответный визит с видеопрограммой художников Spider & Mouse и собственными проектами в Стокгольм и в Южную Лапландию весной 2000 года.
Последние крупные показы современного искусства - Арт-Манеж - Евразийская Зона, более похожая на интересный кураторский проект, и Арт Москва-2000, которая уже стала похожа на ярмарку, а не на еще одну выставку contemporary art, мне кажется дают повод артикулировать несколько иначе всю ситуацию художественной жизни и на московской сцене, то есть повод для появления третьего элемента. Именно сейчас уже можно разделяться на галереи, институции и пространства художников (artist run spaces).
Если стратегия галереи формируется куратором-владельцем и отчасти рынком, а стратегия больших институций - центров, музеев или фондов - чаще всего персоной куратора или круга экспертов, определяющих идеологию и характер этих проектов и круг соответствующих художников, то artists run spaces прежде всего представляют творческие интересы круга художников, который организует каждое такое пространство, в них отсутствует иерархия, это сугубо горизонтальная система. Мы остаемся художниками, которые общаются с художниками, пусть и возлагая на себя какие-то кураторские обязанности, дабы организовать сам процесс показа проекта - равно как и другие приглашая нас на свою территорию помогают реализовать наш проект. Такая позиция для нас принципиальна. Наша функция как хозяев пространства только помощь, но не диктат, не вмешательство в проект.
Активизация artist run spaces в Европе и, как мне видится, отчасти начинающаяся и у нас, может стать сильной альтернативой - реакцией на доминирование кураторов, все более становящихся собственно авторами художественного процесса, уже почти не нуждающегося в художниках.

К: То есть наметился как бы некий кризис. Проекты начинают дрейфовать в сторону некоего кураторского дизайна. Концепты становятся дизайнерскими по своей сути, поэтому основной сюжет, не в том, чтобы придумать интересную идею, а чтобы придумать такую идею, на которую клюнет публика и на которую можно легко найти деньги...

М.П.: И собрать букет авторов...

К: Не приводит ли эта несколько остывающая мода создания сетей, хотя она и очень активна в смысле контактов между художниками к герметизации самого круга и к герметизации самих идей? Насколько это эффективно и важно для публики?

М.П.: Опять же замечу, что площадка вроде нашей, вообще не рассчитана на широкую публику, это площадка профессионального эксперимента и контакта. В силу своего камерного масштаба в том числе. Мы рады, когда бывают зрители с улицы, но это редкий случай. То же можно сказать и о других площадках большинства московских галерей, занимающихся contemporary art - XL, Айдан, Гельман. Другое дело, когда искусство выросшее в наших стенах показывается в более крупных проектах, к примеру, наше участие с нонпрофитными проектами в Арт Манеже 97-99, Арт-Москве-98. Все же, что происходит внутри пространства - это скорее лабораторный опыт. И в этом смысле сеть невероятно расширяет горизонты. Как мне пришлось заметить за шесть лет жизни "Spider&Mouse" московская ситуация как раз крайне герметична и события собственно искусства в ней играют все меньшую роль Художествеснная "тусовка" становится похожа в лучшем случае на клубную жизнь а в худшем - на ежевечерние сборища неприкаянных подростков в углу двора. В какой-то момент я ощутила полную бессмысленность этой практики - показывать что-либо более чем двум трем зрителям действительно заинтересованным в предмете, и это начало очень тяготить. Я мало нуждаюсь в общении вне рабочего процесса и как художник не работаю с имиджем. Все, что хочу я стараюсь сказать жестами своих акций, перформансов, видеоинсталляций или помощью в осуществлении подобных жестов других художников на нашей территории. Думаю не случайно и то, что последние два сезона на нашей площадке, без всякой специальной установки на "региональную программу", а просто волей совпадения взаимных интересов, преимущественно работают не московские художники. Это прежде всего группы "Запасной выход" из Царского Села, "Археоптерикс" из Ижевска, представители Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, а также художники из Армении, Великобритании, Германии. На начало следующего сезона намечаются также проекты художников из Еревана, Пензы, Нижнего Новгорода, Кельна.
Поэтому в плане разрушения герметичности для нас эта сеть - счастливый шанс получить некоторое внимание к самим художественным проектам, а не быть организаторами очередной вечеринки.
Замечу, что огромную информацию мы получаем даже не столько через пресс-релизы, которые иногда нет времени целиком прочесть, сколько через малую графику сопровождающую проекты: огромное количество пригласительных билетов, открыток, постеров даст свежее и острое ощущение стиля и контекста, в котором люди работают, которым мыслят, с чего и начинается обмен. За год-полтора мы получили из разных галерей Европы, начиная со Швеции, Австрии, Великобритании, Франции, Германии и Испании и кончая Северной Ирландией и Исландией, такое море малой графики, что собираемся посвятить ей отдельную выставку. Этот визуальный обмен дает сильное ощущение открытости, возможности при всей разнице контекстов транслировать и понимать жест и стиль которые рождаются сегодня в разных точках. В отличие от больших проектов являющихся результатом кураторского отбора, и доносящих события уже с задержкой во времени, возникает действительное ощущение совместного существования в едином художественном процессе, при том что огромная проблема именно разница контекстов, а не художественных языков - они сейчас сблизились совершенно. Для меня это окно в Европу - причем в Европу малых мест, малых форм, локальных и персональных проектов - кажется очень перспективным выходом из тупика тусовки.

К: Раз уж мы заговорили о стиле, то давайте поговорим о стиле галереи "Spider & Mouse". Как правило публике, которая сюда приходит предъявляют минималистские, что называется "poor" проекты, сделанные в бедной эстетике, очень малыми средствами. Практически всегда присутствует видео. Можно ли как-то описать, объяснить круг ваших эстетических приортетов.

М.П.: Я думаю, что объем и насыщенность жеста диктуется самим пространством. Наше пространство никогда не проектирвалосъ как традиционный белый куб галереи, который готовый принять любое содержание извне. Оно является изначальным и, может быть, самым главным персонажем. Оно живое, и после каждого проекта в нем остаются какие-то следы, происходит некоторая трансформация. Это дышащее пространство одним кажется слишком активным и пугающим, а другие с удовольствием вступают с ним в диалог и, видимо проблему выбора авторов за нас решает само пространство. Другая сторона - идея дематериализации и минимализации искусства, которая диктуется самой логикой его развития. Здесь учитывается принципиально некоммерческий характер места и сама суть современного искусства, создающего все более материально неуловимые произведения в перенасыщенном материей мире, дабы убежать от апроприации их массовой культурой, рекламой, дизайном. Материализация минималистских, акционистских проектов в дорогие фотообъекты есть требование рынка (к примеру последние работы Олега Кулика). Для нас проблемы рынка не существует, поэтому нам интересен перформанс, минималистская инсталляция, работа на стыке слова и действия. Небольшое и насыщенное npoстранство требует активной временной координаты и отсюда уже вытекает видео как наиболее мобильная форма фиксации и интерпретации времени. Видео не просто носитель информации, оно имеет множество языков - видеоперфоманс, видеоинсталляция, видео как часть мультимедийной инсталляции - все это отдельные формы работы с видео, каждая со своими законами, исследованием которых мы тоже стараемся заниматься. К примеру, видео внутри материального объекта-монитора и видео проекция - две принципиально разные формы существования виртуалжого мира в реальном. Но это уже отдельная теоретическая проблема, не для интервью. Кроме этих жанров, интересных мне как художнику, есть еще линия визуальной поэзии, литературного, лингвистического объекта, которая более близка моему партнеру Игорю Иогансону. Естественно в рамках artists run spaces, у каждого из нас свой круг интересных нам друзей-художников, с которыми мы делим наше пространство.