"Бросьте города,глупые люди,
идите голые - бегите,
бегите на волю, скрывайтесь в лесах,
уходите в степи, зовите солнце,
криком, громом будите духов!.."

Это слова из песни группы "Вежливый отказ", входящей в новый альбом "Коса на камень". Их языческий призыв звучит сейчас не менее актуально, чем почти век назад (первые две строки из раннего Маяковского). Выбор между природой и "адищем города" вновь превращается для художника в выбор между свободой и зависимостью от рынка, где цены устанавливает среднестатистический отечественный идиот. За двенадцать лет существования группы политическая диктатура одряхлевшего государства сменилась экономической диктатурой рынка и последняя оказалась куда более жесткой. "Вежливый отказ" ответил так, как и предполагало его название: повернулся спиной к коммерции и выбрал свободу.
Мне легко вспомнить лидера группы Романа Суслова с вилами на верхушке стога сена, загорелого до черноты на фоне белого от жары неба, пот льет с него в три ручья; за баранкой грузовика, трясущегося по сельской дороге, облако пыли позади медленно растворяется в голубизне; верхом на одной из выращенных и объезженных им лошадей; за рулем трактора, еле видимого на дальнем конце неохватного поля, ветер доносит до меня упрямый рокот мотора; развалившегося после работы на диване, не снимая от усталости сапог, одна рука на струнах гитары, другая - на голове свернувшейся в клубок борзой с драгоценными агатовыми глазами, всегда печальными. Роман мечтает о том, чтобы когда-нибудь серьезно заняться псовой охотой, а пока его борзые регулярно получают призы на конкурсах собачьей красоты.
А вот еще картинка из деревенской жизни:
Напившись местного самогона, сосед охаживает надоевшую жену жердью от забора, садится на лошадь и скачет в поля, над которыми одними звездами освещенная ночь, и орет песни. Хриплый его голос слышен еще некоторое время после того, как он исчезает в темноте...
Или зима: мутный ужас метели, проглатывающий пространства, стирающей весь мир, и откуда-то из-за непроницаемого снежного полога, с другого края земли, ветер приносит вдруг рваный полиэтиленовый пакет с названием какой-то фирмы на незнакомом языке...
Или другое: деревенский резник мочит обухом топора между рогами предназначенную на убой корову, хруст слышен на всю деревню, но корова не падает, только ниже нагибает голову. Точно пытаясь понять, что происходит и качается на слабеющих ногах... Удар, хруст, еще удар... В награду от владельца коровы резник получает ее печень...
И снова ветер, ветер над осенними полями, трава, льнущая к земле, уши борзой, прижатые к затылку, ветер высекает слезы из ее удлиненных глаз восточной красавицы... Ветер невидим в пустоте над полями, ему не во что воплотиться и от этого он только набирает силу...
Я привожу эти "картинки", потому что именно они стоят за зрелыми песнями "Вежливого отказа", именно этот не нашедший пристанища ветер лютует в таких вещах как "Город", "Песня счастья", "Коля и Соловей". Эта жизнь, часто страшная в своей подлинности, дает музыке "Вежливого отказа", при всей филигранности и порой намеренной усложненности ее рисунка, силу, поднимающуюся высоко над уровнем экспериментаторства. То, что делает "Вежливый отказ" - не более или менее удачные стилизации фольклорной тематики, как "Русский альбом" Гребенщикова, а совершенно самостоятельная музыка, уходящая корнями в жизнь, и не ведающая, что она какая-то особенная, "русская", отличающаяся от всей остальной, скажем, от европейской, и поэтому никому себя не противопоставляющая, убедительная не как сказка, легенда затонувший Китеж, а как реальность: людей, пространства, работы.
Все двенадцать лет своего существования "Вежливый отказ" держался в стороне от политики, не позволяя себе вербовать новых поклонников за счет политизированных текстов, не примыкая ни к одному лагерю. Для рок - группы это не характерно. Независимость, возведенная в чистый принцип? Независимость как абсолютная ценность?
Конечно, каждый из музыкантов имеет свои взгляды и не стесняется их высказывать, но только от себя лично. Очевидно, что точка зрения пианиста Максима Трефана, фундаменталиста, ученика теоретика исламского фундаментализма Гейдара Джеемаля, редко совпадает с точкой зрения православного Дмитрия Шумилова (памятного многим по роли негра в музейной уже "АССЕ" А. Соловьева), а тот, в свою очередь, с неодобрением смотрит на языческие тексты Суслова - Маяковского. Но когда они встречаются, их интересует только музыка, музыка вне идеологии, музыка, как воплощенная независимость. Даже слова песен для "Вежливого отказа" явно вторичны по отношению к звуку, они редко добавляют новые смыслы к тем, что могут выразить инструменты. Многие тексты группы ироничны по отношению к возможностям языка, истрепанного шаблонным употреблением. "Только газета нас никогда не обманет", - сказано в одной из старых песен, а в новом альбоме "Коса на камень" целая песня составлена из языковых штампов типа "мороз по коже", "любовь до гроба", сопровождаемых припевом "Горло жжет родной язык, как могуч он и велик". Слова привязаны к смыслам, смыслы связаны между собой и с вещами, вещи укреплены на раз и навсегда отведенных им местах, и только музыка стремится порвать шаблонные связи, вырваться из силков любых идеологий - взлететь. Этот порыв вверх, преодоление собственной тяжести, совершается в большинстве песен группы. Мелодия служит как бы стартовой площадкой, разогнавшись на которой можно оторваться от земли. И чем тяжелее исходное звучание, тем сильнее порыв, поднимающий в воздух. Если это и танец, то такой, что "лопнул стакан, треснул паркет,...рухнул балкон, ухнул сосед,...топнул одной - нету Москва, топнул другой - нету Страна!" Но больше всего это похоже на то, как разбегается в начале фильма "Андрей Рублев" мужик, построивший первый летательный аппарат, который он тащит на своем горбу. И хотя есть у "Вежливого отказа" песни изящные, блюзы точные и изысканные, основное звучание нового альбома "Коса на камень" складывается из сочетания силы и почти частушечной отвязности. Но и отрываясь на полную катушку, покинув твердую почву мелодии и поднимаясь все выше, музыканты не создают звукового хаоса. На самом деле мелодия не исчезает, а усложняется, выворачивается наизнанку, проделывая кульбиты в воздухе высоко над собой, но никогда не превращается в чистую импровизацию. В полете "Вежливый отказ" никогда не теряет управление. Музыка группы останавливается на пороге джаза, но не переступает его.
В отношении музыкальных стилей "Вежливый отказ" сохраняет ту же независимость, что и в политике, и в жизни. Это явно не джаз, но и не рок. "Мы играем музыку "Вежливого отказа", - говорят сами музыканты, и они, безусловно, правы. Стилевые определения - дело десятое. Главное, что это сильно, точно, красиво и свободно.

Евгений Чижов