Александр Тарасов

ЗАБАСТОВКА – НЕ КРАЙНИЙ СПОСОБ БОРЬБЫ

Помнится, в какой-то старой, машинописной ещё «Общине» моё сознание было потрясено названием статьи А. Василивецкого «Террор – не основной способ борьбы». Потрясло же меня название потому, что дело происходило ещё в начале «перестройки», когда политический террор не просто не был актуальной темой, но им, что называется, и не пахло.

Но само клише заголовка я хотел бы использовать для настоящей статьи. Дело в том, что на протяжении уже ряда лет я постоянно слышу из уст разного рода ответственных лиц (в том числе и профсоюзных деятелей), с экрана ТV и со страниц прессы крайне недобросовестное утверждение, что забастовка-де является КРАЙНИМ способом борьбы трудящихся за свои права. Это мнение проникло даже на страницы «Солидарности» (см. интервью с Т. Игнатенко, № 23, с. 5). Я не говорю уже о правительственных чиновниках, которые прямо именуют забастовки «агрессивными и экстремистскими действиями».

Это ложь.

Забастовка (т.е. временное прекращение работы до удовлетворения требований работников) существует ровно столько же времени, сколько существует наёмные работники как более или менее значительный слой населения. Забастовка – это самая первая и самая распространенная ступень классовой борьбы наёмного работника против хозяина. Кстати сказать, первой и самой распространённой ступенью классовой борьбы хозяина против наёмного работника до момента создания рабочих организаций (профсоюзов и партий) было увольнение (иногда массовое – локаут) – и эта мера была куда более агрессивной и экстремистской, чем забастовка, т.к. забастовка наносила имущественный (иногда серьёзный) ущерб хозяину, а увольнение наёмного работника прямо ставило его перед перспективой голодной смерти.

Забастовка известна по меньшей мере с XVIв. – и уже в конце XVIII в. пришедшая к власти буржуазия пытается законодательно запретить забастовку (во Франции, например, с удивительной скоростью – в 1791 г. – новая революционная власть, Конвент, принимает закон Ле Шапелье, запрещающий забастовки; в Англии забастовки запрещены законом Питта в 1799 г.). Однако число «агрессивных экстремистов», вопреки закону прибегающих к этому «крайнему» средству, оказывается так велико, а население почему-то так настойчиво и твёрдо поддерживает «экстремистов», что в конце ХIХ в. во всех, как теперь принято говорить, «цивилизованных» странах законы, запрещающие забастовки, отменяются (1864 год – во Франции, 1869 – в Германии, 1870 – в Австрии, 1875 – в Англии, 1890 – в Италии). Кстати, запрет забастовок, например, в Англии привёл лишь к усилению и расцвету ЛУДДИТСКОГО ДВИЖЕНИЯ, участники которого РАЗРУШАЛИ СРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА, принадлежащие капиталисту (ломали машины, поджигали фабричные здания). Достаточно сравнить действия забастовщика с действиями луддита, чтобы сделать вывод о том, какой способ борьбы является в действительности «агрессивным и экстремистским».

С тех пор развитые капиталистические страны – тот самый «цивилизованный мир», на который равняются наши гайдары и ельцины – представляют собой какое-то чудовищное скопище сторонников крайних мер и агрессивных экстремистов. Можно взять статистику за любой год – и что же мы видим? В 1960 г., например, в развитых капиталистических странах в забастовках участвовало от 43 до 46 млн чел. Удивительно, как эти страны уцелели после такого «разгула экстремизма» сторонников «крайних действий»! И ведь так длится из года в год: в 1970 г., например, в США бастовало 3 млн 305 тыс. чел., в Японии – 1 млн 720 тыс. чел., во Франции – 1 млн 80 тыс. чел., в Великобритании – 1 млн 801 тыс. чел., в Италии – 3 млн 672 тыс. чел.; в 1983 г. в США – 909 тыс. чел.; в 1984 г. в Великобритании – 1 млн 464 тыс. чел.; в 1987 г. в Японии – 4 млн 273 тыс. чел. и т.д.

Просто страшно подумать, в какое болото «экстремизма» и царство «крайних методов» ведёт нас наше правительство.

Удивительно, но в самом «цивилизованном мире» точку зрения наших властей на забастовку как на «крайний метод борьбы» разделяют только консерваторы и ультраконсерваторы. Конечно, в последнее десятилетие подобные воззрения активно пытаются насадить в общественном мнении так называемые новые правые (особенно в США и Великобритании), но реального успеха они почему-то добились не у себя дома, а среди российских политиков-«демократов». Послушаешь наших государственных руководителей – и возникает ощущение, что свои представления о трудовых конфликтах они черпают из полуфашистских американских изданий, вроде «Морал Мэйджорити Рипорт» и «Нью Райт Рипорт» – даже терминология и аргументация американских «новых правых» сохранены в неприкосновенности!

Но откуда вообще взялось представление, будто забастовка – это «экстремизм»? Подобная система взглядов была разработана по заказу администрации Трумэна во времена «холодной войны» и была призвана создать идеологическое обоснование для насильственного подавления забастовочного движения, которое изображалось как результат «подрывной деятельности Кремля». Известны имена координаторов разработки этой идеи: это экономисты Н.У. Чемберлен и Д.М. Шиллинг. В 60-е годы подобные идеи были высмеяны и полностью опровергнуты серьёзными буржуазными исследователями, и вплоть до эпохи Рейгана идеи эти влачили жалкое существование в так называемых фашистских резерватах – то есть в крайне правых и суперконсервативных малотиражных изданиях и крошечных исследовательских центрах. С приходом к власти Рейгана эти идеи были реанимированы усилиями праворадикального «Фонда наследия» – основного идеологического центра рейгановской администрации. Рейган стал насаждать эту точку зрения как «официальную» – в том числе посредством «Голоса Америки» и Радио «Свобода», откуда в основном и почерпнули свои политические познания наши сегодняшние руководители-«демократы».

Итак, забастовка – не крайнее средство борьбы, это – КЛАССИЧЕСКИЙ способ защиты трудящимися своих ЗАКОННЫХ прав. А что до ненависти властей предержащих к забастовке – она понятна: ещё в конце прошлого века и социал-демократы, и анархо-синдикалисты дружно писали, что каждая забастовка способствует заметному росту классового и политического самосознания рабочих, распространению идей социализма и возникновению объединений трудящихся (профсоюзов и рабочих партий).

«Ну, хорошо, – предвижу я вопрос оппонента, – если забастовка, по-вашему, не крайнее средство борьбы трудящихся за свои права, то что же тогда, интересно, является крайним средством?»

А крайним средством борьбы трудящихся за свои права является ВООРУЖЁННОЕ ВОССТАНИЕ.

И если бы я испытывал к правительству Ельцина–Гайдара хоть малейшую симпатию, то я закончил бы эту статью словами: «и упаси вас бог доводить трудящихся до этого крайнего средства!» Но поскольку я таких симпатий не имею, то и закончу по-другому: «Давайте, гг. Ельцин и Гайдар, продолжайте в том же духе! – Глядишь, вы и доведёте трудящихся до этого самого КРАЙНЕГО СРЕДСТВА. Вот тогда, как говаривал Карлсон, который живёт на крыше, мы повеселимся!»

6 сентября 1992