Александр ТАРАСОВ

УРОКИ НОВОЧЕРКАССКА

Кризис рухнувших на наших глазах сталинской псевдосоциалистической империи и сталинской псевдосоциалистической идеологии прошел три стадии. Первая была манифестирована смертью самого Вождя и Учителя и достигла пика в 1956 г. – в лице XX съезда, польского и венгерского кризисов и восстаний заключенных в лагерях. Вторая началась с "культурной революции" в Китае, достигла пика в 1968 г. в виде польских событий, "пражской весны" и Красного Мая в Париже. Третья – и, как при сифилисе, последняя – была открыта вторжением в Афганистан и образованием польской "Солидарности" и привела к крушению советского блока и к Августовской буржуазной революции.

В истории этого кризиса – и особенно его первого этапа – Новочеркасск занимает особое положение. Конечно, этот город не был единственным местом рабочих выступлений против режима КПСС. Помимо Новочеркасска, были Караганда, Темиртау, Александров, Муром и другие города. Выступления в Новочеркасске нельзя, конечно, сравнить с героическим вооруженным восстанием познаньских рабочих в июне 1956 г. и всевенгерской политической забастовкой 3–10 ноября 1956 г.

Но, с другой стороны, Новочеркасск был массовым выступлением рабочих, официально считавшихся опорой режима, не на национальных окраинах сталинской "империи", а непосредственно в "метрополии" – в СССР, и в "метрополии" вдвойне – в России. Причем это уже не были восстания ничего не боящихся (так как им нечего терять) зэков – как в Воркуте или Норильске. И это не были стихийные вспышки недовольства населения произволом милиции – как в Муроме и Александрове — или сознательно спровоцированные властями беспорядки – как в Темиртау. Новочеркасск – это ПЕРВЫЙ в послевоенной России опыт МАССОВЫХ И СОЗНАТЕЛЬНЫХ действий трудящихся в защиту своих ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРАВ. Крайняя, чрезвычайно жесткая реакция властей на новочеркасские выступления свидетельствует о том, что советская верхушка очень серьезно отнеслась к этим событиям и была ими сильно напугана. Несмотря на все усилия режима, информация о Новочеркасске распространялась по стране и производила переворот в умах. Западногерманский автор Карл Шлёгель, автор интереснейшего исследования "Упрямый герой. Рабочие протесты в Советском Союзе с 1953 по 1983 гг.", указывает, что при Хрущеве в СССР была отмечена 61 массовая акция рабочих протестов, в том числе 58 забастовок, в 12 случаях переросших в уличные демонстрации и (или) массовые беспорядки.

Новочеркасские события показательны еще и тем, что рабочие выступления произошли не в каких-то новоосваиваемых районах (как в Караганде и Темиртау), где большинство работающих составляли переселенцы, приехавшая по оргнабору молодежь или бывшие заключенные, а в давно обжитом промышленном районе, где люди укоренились, жили веками, обросли связями, родней, добром, где им было, что терять. Более того, Новочеркасск, как и весь Дон, прошел через массовые репрессии времен "расказачивания" и голод 1932–1933 гг., что не могло не лечь тяжким грузом страха на массовое сознание местного населения. П.П. Сиуда прямо характеризовал Новочеркасск как "болото" (письмо П. Сиуды автору, 14.08.1989 г.). Тем более поразительно огромное число участников новочеркасских событий, поголовная поддержка забастовщиков и демонстрантов горожанами, слаженность, организованность действий, отсутствие хулиганства, грабежей и т.п.

Конечно, новочеркасский взрыв был стихиен. Конечно, участники выступлений были ограничены в своих требованиях и наивны в своей вере в "доброго царя" (в лице Политбюро и Н.С. Хрущева). Но по-другому и быть тогда не могло. Никаких оппозиционных движений с разработанными программами в стране не было. Почти поголовно люди были уверены, что построенный Сталиным строй – действительно "социализм". Проведенные Хрущевым реформы, "оттепель" породили у населения огромные надежды. Должны были случиться новочеркасская трагедия, свержение Хрущева, удушение социалистических мечтаний "пражской весны", расстрел рабочих демонстраций на Балтийском побережье в Польше для того, чтобы с глаз представителей политически активного меньшинства в странах советского блока спала пелена сталинистских догматов, они перестали верить в сказку о том, что живут в "социалистических" государствах, "представляющих интересы рабочего класса", и начали, по примеру революционеров предыдущих поколений, создавать оппозиционные организации и движения (КОС–КОР в Польше, например, создавал независимые рабочие организации прямо по рецептам Ленина из книги "Что делать?" – и в результате "Солидарность" уже не повторяла ошибок Новочеркасска: не было ни стихийности, ни отсутствия лидеров и программ, ни веры в "родное социалистическое государство").

Но уроки из новочеркасских событий сделал и правящий режим. Нет никаких сомнений в том, что Новочеркасск стал козырем в руках "ястребов"-сталинистов против Хрущева: вот, мол, до чего доводят игры в реформы! Новочеркасск безусловно ослабил реформаторское крыло и потому, что кровавые расправы повязали с "ястребами" влиятельнейшего союзника Хрущева – А.И. Микояна. Не будет преувеличением сказать, что Новочеркасск был первым звонком по режиму Хрущева (Карибский кризис – вторым).

Правомочен также вопрос: а могли ли победить рабочие Новочеркасска? В полном смысле слова – сменить сталинский псевдосоциалистический строй или хотя бы режим – конечно, нет. Но при иной расстановке сил внутри КПСС и в политических верхах СССР они могли бы, безусловно, добиться заметной либерализации режима – как это удалось познаньским рабочим в 1956 г., фактически приведшим к власти В. Гомулку со всеми его реформами (роспуском политической охранки УБ, колхозов, снятием с поста министра обороны маршала Рокоссовского и т.д.). Не говоря уже о том, что при ином идеологическом климате и раскладе политических сил вполне вероятно было удовлетворение частных требований новочеркассцев: снижение цен, увеличение расценок, улучшение снабжения (известна же при том же Хрущеве история с забастовкой одесских докеров, отказавшихся грузить отсутствовавшее в самой Одессе продовольствие на корабли для Кубы – и власти удовлетворили требования забастовщиков, пустив этот груз в торговую сеть города).

Но никто не в силах изменить прошлое, и Новочеркасск останется в нашей истории тем, чем есть – страницей героической и трагичной.

В заключение хотел бы обратить внимание еще на один аспект ценности данного сборника. Сейчас, после Августовской буржуазной революции, одно лживое освещение истории нашей страны заменяется другим – и опять угодным правящему режиму. И уже появились к годовщине новочеркасских событий статьи в пробуржуазной прессе, в которых (как, например, в статье в "Российской газете") полностью отсутствуют герой новочеркасского восстания П.П. Сиуда, его самоотверженный титанический труд по сбору материалов и свидетельств о новочеркасской трагедии приписывается другим людям, а сами новочеркасские события излагаются как кровавая акция "безбожных коммунистов", не пустивших людей в желанный капитализм. Ознакомившись с материалами настоящего сборника, можно узнать правду и о П.П. Сиуде, и о "стремлении новочеркасских рабочих к капитализму". И это лишь увеличивает ценность и актуальность данного сборника.

4 августа 1992