ЛЕВЫЕ В РОССИИ: ОТ УМЕРЕННЫХ ДО ЭКСТРЕМИСТОВ

В содержание

Сотрудничество с Национал-большевистской партией

На фоне идеологического и силового противостояния леворадикалов с фашистами удивительным феноменом является сотрудничество части леваков с Национал-большевистской партией (НБП), возглавляемой известным прозаиком и поэтом Эдуардом Лимоновым. Сам факт этого сотрудничества можно рассматривать как свидетельство признания (возможно, неотрефлексированного) частью леворадикального сообщества недостаточности своей идеологии и бесперспективности обычной практики.

Первоначально советские (российские) леваки относились к Лимонову с безусловной симпатией – как к противнику советского режима и человеку, причастному к троцкистскому движению на Западе [275] .

По мере того, как Лимонов все более четко определял свою политическую позицию, превратившись в постоянного автора “Советской России”, члена ЛДПР, а затем и министра безопасности в “теневом кабинете” Жириновского, отношение к Лимонову быстро менялось к худшему. Показательной можно считать статью (очень агрессивную по содержанию и не лишенную ошибок и перехлестов) видного деятеля КАС В. Тупикина, опубликованную летом 1992 г., в которой Тупикин обвинял Лимонова в том, что тот пытается развязать в России гражданскую войну, надеясь при этом отсидеться в Париже, в том, что тот побоялся бороться с советской властью в 70-е гг., предпочтя покинуть СССР, “не сошедшись в эстетических взглядах с системой” и т.п. [276] Справедливости ради следует отметить, что В. Тупикин писал свою статью, не зная, что Э. Лимонов вернулся в Россию на постоянное жительство и участвовал в 1991 г. в Югославии в боях под Вуковаром, и уж тем более не мог Тупикин предполагать, что такого рода поведение станет для Лимонова в будущем обычным.

Первые шаги к сближению с левыми предпринял сам Э. Лимонов. Хотя НБП была создана по типу партии “новых правых” (в осуществление идей теоретика “консервативной революции” Александра Дугина), Лимонов неоднократно называл себя “левым”, демонстрировал симпатии к леворадикалам, вступал в контакты с “Трудовой Россией” и частью леваков. Со временем этот крен “влево” в позиции и высказываниях Э. Лимонова нарастал, что не могло не вызвать интереса и симпатии части левых [277] .

Надо иметь в виду, что стремление к соединению левого и правого радикализма и попытки практически осуществить такое соединение предпринимались и леваками тоже. Наиболее ярким примером такого рода можно считать деятельность петербургского журналиста Юрия Нерсесова, пользовавшегося определенным влиянием у части леворадикалов Петербурга в 1993–1995 гг.

Ю. Нерсесов издавал некоторое время фашистскую газету “Русское сопротивление”, на страницах которой прославлялись и фашисты, и леваки, публиковался и в левых, и в правых изданиях и пытался совместить, подобно Э. Лимонову, идею социальной революции с идеей национальной [278] . В 1995 г. Ю. Нерсесов оказывал поддержку идеологу НБП А. Дугину, баллотировавшемуся в Госдуму в Санкт-Петербурге. Впрочем, в конце 1995 г. между Ю. Нерсесовым и национал-большевиками произошел разрыв. Э. Лимонов в частной беседе объяснил это тем, что НБП и Ю. Нерсесов представляют разные и, с точки зрения Лимонова, несовместимые варианты соединения правой и левой идеи: Нерсесов – “красно-коричневый”, “вроде КПРФ”, а национал-большевики – “черно-красные”. Определенная логика в этих рассуждениях, видимо, есть, судя по программной статье Ю. Нерсесова “Коммунисты и война в Чечне”, опубликованной весной 1997 г. [279]

В конце 1994 г. тесные контакты установились в Москве между НБП и Фиолетовым Интернационалом / “Партизанским движением”. Лидер Фиолетового Интернационала / “Партизанского движения” Алексей Цветков стал автором, затем – постоянным автором, затем – членом редколлегии, с конца 1996 г. – выпускающим редактором (под псевдонимом “Павел Власов”), а с 1997 г. – ответственным секретарем газеты “Лимонка” (под собственным именем) и едва ли не основным автором газеты (под многочисленными псевдонимами, из которых самые известные: Павел Власов и Ян Гейл).

Постепенно в общение с НБП втягивались не только отделения Фиолетового Интернационала / “Партизанского движения” в Москве, но и в других городах – Санкт-Петербурге, Иванове, Владимире. После присоединения к конгломерату Фиолетовый Интернационал / “Партизанское движение” еще одной части – группы “Коммунистический реализм” – с НБП стали сотрудничать все части конгломерата Фиолетовый Интернационал / “Партизанское движение” / “Коммунистический реализм”.

Через Фиолетовый Интернационал установились контакты НБП со “Студенческой защитой”, особенно после публикации в “Лимонке” статьи, посвященной студенческим беспорядкам 1995 г., в которых главную роль сыграла “Студенческая защита” [280] . Через “Студенческую защиту” были установлены контакты НБП и с ИРЕАН.

Постепенно связи НБП с леворадикалами разрастались. В орбиту такого сотрудничества, помимо Фиолетового Интернационала / “Партизанского движения” / “Коммунистического реализма”, ИРЕАН и “Студенческой защиты”, оказались в конце концов вовлечены: троцкистская группа “Рабочая борьба” в Санкт-Петербурге, авангардистская художественная группа ЭТИ (в первую очередь “социалистический художник” А. Осмоловский), редакция журнала “RWCDAX”, Самарский анархо-коммунистический союз (САКС), Практико-революционная организация Воронежа (ПРОВО) и др., хотя степень сотрудничества в каждом отдельном случае была различной.

Группа “Коммунистический реализм” постоянно публикует на страницах “Лимонки” свои “революционно-провокативные” плакаты, такие как собственный вариант флага США или плакат “Eat the Rich!” [281] и др. На страницах “Лимонки” был опубликован программный манифест группы [282] . На страницах “Лимонки” выступали А. Осмоловский и скандально известный художник Александр Бренер [283] .

“Лимонка” регулярно перепечатывает статьи из левацкой прессы – обычно без согласия самих авторов или левацких изданий, причем эта практика распространяется даже на издания самых злейших врагов НБП в леворадикальном мире, например, на издания КРАС–МАТ [284] . Впрочем, отдельные статьи воспроизводятся и с согласия авторов [285] . “Лимонка” была единственным изданием (если не считать “внутритусовочного” анархистского “Бюллетеня АН-ПРЕСС”), которое сообщило (явно с рекламными целями) о существовании в Израиле анархистского сообщества выходцев из СССР, базирующихся в Иерусалиме и Тверии и издающих журналы “Хомер”, “Гавнац” и художественное приложение к “Гавнацу” – журнал “Сусон Гавнунон” [286] .

Сотрудничество леваков с НБП было совсем не безоблачным. С конца 1995 г. по осень 1996 г. длился конфликт между НБП и ИРЕАН. ИРЕАН предоставила страницы “Черной звезды” для публикации резкой по тону и оскорбительной лично для Лимонова статьи Ю. Нерсесова [287] , Д. Костенко атаковал Лимонова и на страницах официальной печати [288] . Лимоновцы ответили программной статьей “Раздавить двух змей” (под “первой змеей” имелись в виду национал-патриоты, под “второй змеей” – леваки), написанной А. Дугиным, но подписанной “НБП”, что придавало статье статус официального партийного документа [289] . Кроме того, на статью в “Черной звезде” Лимонов ответил лично, в отдельной статье (в которой, среди прочего, назвал Ю. Нерсесова “форменной жертвой аборта”) [290] . “Историческое примирение” между Э. Лимоновым и Д. Костенко состоялось только в октябре 1996 г. Побудительным мотивом такого примирения явилось избиение Лимонова неизвестными и последующий налет на штаб-квартиру НБП, что было расценено Д. Костенко как доказательство того, что Э. Лимонов действительно является врагом существующих в России режима и социального строя.

Несомненно, и НБП и леваки надеялись извлечь из сотрудничества определенную выгоду, преследовали собственные цели – расширить (за счет друг друга) членскую базу, найти новую аудиторию для пропаганды, освоить новые методы деятельности и, возможно, выйти за пределы маргинального политического мира. Некоторых успехов на этом поприще добились и те, и другие. С одной стороны, НБП использовала структуры Фиолетового Интернационала / “Партизанского движения” / “Коммунистического реализма” в провинции, в значительной степени поставив активистов этого конгломерата себе на службу. Группа “Рабочая борьба” просто влилась в НБП, а ее лидер Д. Жвания стал главой отделения НБП в Санкт-Петербурге [291] . С другой – Алексей Цветков фактически захватил газету “Лимонка” и сильно изменил ее лицо, не только насытив левацкими текстами, но и поменяв эстетику “Лимонки” таким образом, что теперь трудно уверенно говорить, какие из текстов, опубликованных в газете, являются серьезными, а какие – “стёбом” (кроме текстов Э. Лимонова и А. Дугина, естественно). Кроме того, леваки на местах часто пользуются “раскрученным” СМИ имиджем НБП в целях саморекламы. Так, некоторые члены Группы анархистов Кустаная (ГАК) называют себя, когда это им выгодно, “Кустанайским отделением НБП”, зная, что это произведет впечатление на СМИ. Национал-большевики в Воронеже и Самаре совершенно “леворадикализовались” и представляют собой по сути недисциплинированные молодежные контркультурные группы с явным креном в левизну. Израильские анархисты, находящиеся в постоянном контакте с НБП и “Лимонкой”, публикуют на обложке журнала “Хомер” флаг НБП – серп и молот в белом круге на красном полотнище, прекрасно осознавая, что такой флаг (вызывающий ассоциации с нацистским) должен производить в Израиле даже не эпатирующее, а шоковое впечатление [292] .

Часть леворадикального сообщества (КАС, КРАС–МАТ, журнал “Наперекор”, газета “Новый свет”) реагировали и реагируют на сотрудничество другой части леваков с НБП очень болезненно, воспринимая происходящее как “коварные происки фашиста Лимонова”, имеющие целью “разложить анархистское движение” и “поставить его себе на службу”. Сотрудничающих с Лимоновым леваков они именуют “предателями”, “ренегатами” и “фашистскими перерожденцами”. КАС активно атакует Лимонова с того самого времени, как тот стал заигрывать с леваками, причем для этой атаки использовалась не только анархистская периодика, но и официальная – например, В. Тупикин и М. Цовма пытались устроить кампанию против Лимонова на страницах “Новой ежедневной газеты” [293] . Петербургская анархистская газета “Новый свет” крайне болезненно отреагировала на вступление в НБП Д. Жвания и на публикации А. Цветкова в “Лимонке” о Махно и Бакунине, пригрозив Цветкову физической расправой [294] .

Еще раньше А. Цветков вызвал откровенную ненависть у многих анархистов напечатанной в “Лимонке” статьей “Прощай, анархия!” [295] . Отчасти это свидетельствует об элементарном непонимании происходящего, недостатке аналитических способностей и отсутствии у многих леваков чувства юмора. А. Цветков, кем бы он себя ни называл, никогда не был анархистом, потому и “ренегатом анархизма” быть не мог. Критика леворадикального сообщества в статье “Прощай, анархия!” была, безусловно, горькой правдой. Кроме того, А. Цветков сознательно превратил “Лимонку” в эпатажно-“стёбовую” газету, в объект эстетической игры. Мало того, что Цветков заполонил “Лимонку” плодами своего психоделического литературного творчества, он и политические тексты превратил в психоделическо-художественные. Те же статьи о Махно и Бакунине, например, были экспериментом по совмещению двух внешне несовместимых задач: написать пропагандистские тексты о видных анархистах (в духе продукции КАС) – и в то же время написать пародии на эти тексты (отсюда и возникают образы Махно-скинхеда, рисующего деньги с “саблезубым Лениным”, Бакунина-гомосексуалиста, мистически консультирующего с того света Че Гевару и Фиделя Кастро, и т.п.) [296] .

В анархистских кругах бурю возмущения вызвали напечатанные в “Лимонке” с подачи Цветкова “сексистские” статьи “К членам НБП” и “Sex-тренажер элитной женщины партии”, хотя и та, и другая статьи носили характер откровенно издевательской пародии: “Мы против половой сегрегации и в особенности сексуальной эксплуатации (сексизма) женщин. Мы против порнографии, отношения к женщине как к существу второго сорта в обществе, управляемом в основном мужчинами ... и поэтому выступаем за обобществление всех женщин ... Но при этом мы выступаем за обязательное сохранение священного института брака. Семья – основная ячейка нашего общества” [297] ; “Женщина партии не может состоять в партии более 3-х лет... Женщина партии во время месячных обязана не пользоваться прокладками иностранного производства ... Женщина партии не имеет права на необычный секс, за исключением случаев, санкционированных руководством партии, либо если она в разведке ... Женщина партии, в случае нарушения УК, имеет право на замену меры пресечения службой в партийном публичном доме ... Тело мертвой женщины партии принадлежит партии ... Женщина партии имеет право на спецпаек и спецобслуживание в партийных ресторанах, косметических салонах и парихмахерских ... Женщина партии обязана иметь партийную татуировку за счет партии ... Женщина партии не имеет права сбирать или выдергивать оригинальный волосяной покров, кроме головы” [298] . Излишне говорить, что у НБП нет ни “партийных ресторанов”, ни “косметических салонов и парикмахерских”, ни даже “партийной татуировки”.

Такой же издевательских характер носит, например, и стихотворение известного “имперского державного анархиста”, вивриста Игоря Дудинского “Кате П.”. Из стихотворения совершенно непонятно, является ли оно восхвалением фашистов или утонченным издевательством над ними [299] .

Сам А. Цветков в интервью троцкистской газете однажды проговорился, что многие тексты в “Лимонке” – игра и к ним надо относиться с юмором [300] .

Преувеличенное представление о важности своей деятельности, свойственное многим в мире маргинальной левацкой политики, побуждает леваков истерически реагировать на сотрудничество части своих товарищей с НБП, сочинять, публиковать и постоянно пересылать на Запад (в том числе и через Интернет) бесконечные сообщения (по сути – доносы) о “неправильном поведении” тех или иных анархистов или троцкистов [301] .

С другой стороны, тяготение части наиболее экстремистски настроенных леваков и НБП друг к другу не случайно. Под ним лежит не только осознание себя как двух вариантов внепарламентской оппозиции, имеющих единого врага – буржуазную демократию, не только экзистенциально-апокалиптическое видение окружающего, но и внешнее сходные (хотя и внутренне различные) феномены совмещения политики и эстетики, о которых говорил еще в 30-е гг. Вальтер Беньямин: фашизм эстетизирует политику, а коммунизм политизирует искусство [302] . Михаил Цовма еще в начале 1995 г. верно обратил внимание на то, что в России и молодые левые радикалы, и молодые правые радикалы обладают сходным менталитетом как на уровне “элит”, так и на уровне “масс”, что отражается и на внешнем виде, стиле и интеллектуальном уровне их изданий (“Черная звезда”, “Бумбараш-2017”, “Лимонка”) [303] . Внутреннее родство “Лимонки” и “Бумбараша-2017” осознает и А. Цветков [304] . Можно было предсказать и эволюцию группы “Рабочая борьба” и лично Д. Жвания в сторону НБП – достаточно было внимательно прочесть программный текст Д. Жвания “Солдат революции” [305] , прямо предвосхищающий статью А. Дугина “Политический солдат” [306] .

И НБП, и леворадикалы действительно испытывают теоретический (философский, социологический, эстетический) интерес к одним и тем же или сходным социальным феноменам и направлениям общественной мысли. Например, идеолог НБП А. Дугин – единственный, помимо М. Цовмы и А. Осмоловского, поклонник и пропагандист творческого наследия и идей “отца Ситуационистского Интернационала” Ги Дебора [307] .

В. Камынин в анархо-экологическом журнале “Третий путь” пытался указать на причины взаимного притяжения леваков и НБП: общий – маргинальный – стиль деятельности; общий показной радикализм без попыток перейти к практическим действиям (террору); общая теоретическая атака на истеблишмент; общий противник; общая программная нацеленность и практическая обреченность на внепарламентские методы борьбы [308] . В результате в левацкой среде недавно родился такой экзотический феномен, как малоизвестная группа в Петропавловске-Камчатском, именующая себя “Партией социалистов-революционеров” (ПСР) и выпускающая крайне радикальное по содержанию издание “Экстремист” и приложения к нему: “Ополченец”, “Радикал”, “Терапия бомбы”, “Годы свинца”. Те же самые люди именуют себя Камчатским отделением НБП. В “Экстремисте” они рекомендуют для изучения – через запятую: работы С.Г. Нечаева, Мао Цзэ-дуна, А. Гитлера, Б. Муссолини, Л.Д. Троцкого, М.А. Бакунина, Г. Маркузе, Ф. Фанона, А. де Сен-Симона, М. Робеспьера, О. де Мирабо, И. Моста, К. Гейнцена, Ф. Энгельса, К. Маркса, В.И. Ленина, И.В. Сталина, а также “Лимонку”, “Элементы”, фашистские “Земщину”, “Эру России”, коммунистические “Бумбараш-2017”, “Молнию”, анархистские “Черную звезду”, “Классовую войну” [309] . В изданиях ПСР цитаты из В.И. Ленина соседствуют с цитатами из Мао, народовольца А.Д. Михайлова, С.Г. Нечаева, леворадикального теоретика Франца Фанона и лидера итальянских неофашистов Пино Раути.

В то же время в результате общения с леворадикалами происходят изменения в НБП. Национал-большевики совместно со “Студенческой защитой” и РКСМ(б) создали Российский Оргкомитет по проведению XIV Фестиваля молодежи и студентов в Гаване [310] . Совместно с той же “Студенческой защитой” НБП пыталась организовать студенческие беспорядки 27 февраля 1997 г. в Москве [311] . Лимоновцы совместно с комсомольцами и анархистами участвовали в забрасывании Г.А. Зюганова гнилыми помидорами на Красной площади 22 апреля 1997 г.

Дело дошло до того, что известный рижский журналист Андрей Лёвкин, проанализировав содержание “Лимонки” за последний период, пришел к выводу, что газета захвачена “изнутри” анархистами, которые под видом национал-большевизма “контрабандно протаскивают” анархистскую идеологию [312] .

Постоянное общение с леворадикалами привело к тому, что в марте 1997 г. в “Лимонке” была опубликована этапная статья идеолога НБП А. Дугина, концептуальная по содержанию, имеющая подзаголовок “Апология антифашизма”. В статье А. Дугин клеймил фашизм, национальный подход и противопоставлял им антифашизм, марксизм, классовый подход – как верную стратегию. “Национал-большевизм должен выбрать классовый подход ... Я – пролетарий. Я сторонник классовой войны... Национал-большевизм выбирает боевую тропу антифашизма.” [313]

Разумеется, это не значит, что НБП отвернулась полностью от “национальной идеи”, от попыток ее соединения с идеей социальной революции. Но, видимо, в процессе общения с леваками произошло определенное смещение акцентов в идеологии НБП. Это подтверждается и тем, что Э. Лимонов, выступая на конференции “Новый революционный радикализм”, согласился убрать из лозунга НБП “Национальная и социальная революция!” “реакционное прилагательное” “национальная” [314] .

В содержание