Александр Тарасов

НЕДОМОНОГРАФИЯ?.. ПЕРЕУЧЕБНИК?..

“Ex libris НГ” опубликовал 19 февраля рецензию Артема Улуняна на книгу Александра Шубина “Истоки перестройки”. Рецензия написана довольно суконным (“формализованным”) языком советском академической науки, является типичной в череде подобных рецензий и представления о книге, строго говоря, не дает. В рецензии А. Улуняна собственно recensio (рассмотрение) как раз и отсутствует. Пойдя по хорошо известному пути, пройденному всеми соискателями кандидатских степеней, составлявшими сами на себя “отзывы оппонентов”, А. Улунян заменил рассмотрение такими вот пассажами: “Уже сами названия глав (“Гибель разрядки”, “Геополитический тупик”, “Экономика должна быть”, “Природа и люди”, “Утро помещика”, “На старте”, “Западники, славянофилы и социалисты”, “Оппозиция”, “Неформалы”) говорят сами за себя”...

Рецензия должна содержать, как известно, анализ и оценку. Анализа в данном случае нет, но вот оценка – есть. Оценка безусловно положительная. А. Улунян пишет так: “Широкий круг привлеченной отечественной литературы, отдельные документы из некогда недоступных архивов ЦК советской компартии позволили автору “Истоков перестройки” ответить на главный вопрос, содержащийся в самом названии работы: в чем были эти истоки. Сама методология Шубина позволила выяснить ему и предоставить читателю воочию убедиться в знаковости периода 1978–1984 гг. ...” Но в том-то все и дело, что никакой методологии в книге А. Шубина не просматривается. Работа Шубина – это грандиозная, в 360 с лишним страниц формата 60´ 90 в одну шестнадцатую долю, компиляция. Можно позавидовать трудолюбию автора, его упорству и усидчивости, заслуживающим, наверное, похвалы и одобрения, но лишнего книге А. Шубина все-таки приписывать не надо. Ни методологией никакой он не владеет, ни “ответа на главный вопрос”, вопреки мнению А. Улуняна, в книге нет. Внимательно прочитав работу А. Шубина, обнаруживаешь, что “истоки перестройки” заключаются во всем: и в “гибели разрядки”, и в “геополитическом тупике”, и в проблемах экономики, и проблемах экологии, и в смене высшего партийного руководства и т.д., и т.д. – действительно, см. названия глав.

Прискорбно, но никаких открытий книга не содержит. А. Шубин трудолюбиво из главы в главу переписывает содержание чужих статей, воспоминаний, исследований, повторяет приводимые в них цифры и факты, добросовестно указывая источники. Повторяет он и выводы цитируемых авторов, иногда, впрочем, не ссылаясь на них. Но, строго говоря, компиляция этого и не требует. Жанр компиляции именно такое поведение и предполагает. А. Шубин с цитируемыми авторами не спорит – разве что по мелочам: то, например, укажет Г. Померанцу на некоторые явные противоречия в его построениях (с. 217), то попеняет В. Буковскому на “непонимание ситуации в гражданском движении на Западе” (с. 290), то тоном умудренного опытом учителя-практика укажет С. Соловейчику на упрощенное понимание последним процесса преподавания древней истории в школе (с. 322). Впрочем, часто с А. Шубиным случаются недоразумения, вызванные поспешным невнимательным чтением. Того же Г. Померанца, например, Шубин “уличает” в “замалчивании” в пользу концепции “сживания научного мировоззрения с христианской этикой в странах религиозных реформ” таких фактов, как сожжение Д. Бруно, процесс Г. Галилея и т.д., не понимая, что Г. Померанц говорит совсем о другом: о введении рационализма в корпус протестантской идеологии, то есть в общем-то о банальных на сегодняшний день вещах.

Как всегда бывает с компиляциями, при чтении книги А. Шубина постоянно испытываешь эффект deja vu: всё это ты уже где-то читал, слышал, видел. Поэтому книга не вызывает ни отторжения, ни раздражения. Но компиляция – это давно пройденный исторической наукой этап. Сегодня от авторов исторических работ требуют обычно большего: анализа, обобщений, самостоятельного мышления.

К тому же обнаруживается, что компиляция компиляции рознь. Объекты своих компиляций Шубин сгруппировал по темам. Некоторые темы проработаны его предшественниками лучше, и по ним больше материала (например, борьба в высших эшелонах власти), некоторые хуже – и источников по ним мало, обобщениями до Шубина почти никто не занимался – и это самые слабые компиляции. Как пример можно привести главу “Неформалы”. Будучи человеком молодым (А. Шубин родился 18 июля 1965 г.), автор вынужден, например, о “коммунарском движении” рассказывать со слов Ричарда Соколова (что еще куда ни шло) и своего бывшего товарища по Конфедерации анархо-синдикалистов (КАС) Константина Сумнительного, представителя самого младшего поколения “коммунаров”. Картина, естественно, получилась неполной, искаженной, возникли нелепые ошибки (вплоть до того, что виднейшего деятеля “коммунарского движения”, известного журналиста Валерия Хилтунена Шубин упорно именует “Хилтоненом” – должно быть, по названию отеля). Точно так же мифологизировано представление А. Шубина о КСП. Не имея возможности лично наблюдать годы “расцвета” КСП, А. Шубин вынужденно повторяет все типичные мифы, которые традиционно излагаются “олдовыми” каэспешниками доверчивым “пионерам”.

В некоторых случаях А. Шубин просто плохо разбирается в материале. Поэтому в числе слабых компиляций оказывается глава об экономике.

Поскольку единой методологии нет, а собственные выводы заменены изложением чужих – и делается это поглавно, – то естественно, между выводами возникают противоречия. Автору пришлось написать “Заключение”, задача которого – сгладить противоречия, содержащиеся в предыдущих главах. Задача эта, как уже было сказано, решается методом простым и оригинальным: признается правота всех точек зрения.

Впрочем, нередко складывается впечатление, что А. Шубин вовсе не читал сам те многочисленные источники, на которые он ссылается, а цитировал их “из вторых рук”. Иногда это просто бросается в глаза и легко доказывается. Обнаружив, например, такую ссылку: “Che Guevara E. Obras. Havana”, начинаешь подозревать, что автор в книгу не заглядывал, иначе он не мог бы не заметить, что на титульном листе стоит “La Habana”. Зато можно догадаться, откуда взята ссылка: авторы из США традиционно пишут в библиографиях “Havana” вместо “La Habana”.

Иные примеры еще более показательны. Ограничусь случаем с книгой известного венгерского экономиста Яноша Корнаи “Дефицит”, вышедшей в издательстве “Наука” в Москве в 1990 г. В книге Шубина Я. Корнаи с редким упорством именуется почему-то “Корнеем”. Поневоле начинаешь подозревать, что книги Корнаи Шубин не видел. При сверке цитат с книгой Корнаи обнаруживаешь: так и есть! Что ни цитата, то недоразумение. Там, где у самого Корнаи написано “почти неудовлетворимый спрос на импорт” (с. 570), у Шубина (и “Корнея”) написано: “на экспорт” (с. 49). А это, между прочим, меняет смысл на прямо противоположный. Очевидно, Шубин не только не заглядывал в Корнаи, но и, переписывая откуда-то цитаты из “Корнея”, не понимал при этом их смысла, иначе заметил бы кричащее противоречие. И дальше – то же самое: “По мнению Корнея, бюрократическую экономику характеризует “ярко выраженная ориентация на экспорт, которая может достигать степени насильственного форсирования вывоза”” (с. 49). Смотрим в книгу самого Корнаи. Видим: речь идет вовсе не о “бюрократической экономике”, а о предлагаемой Корнаи теоретической модели “системы отсоса” (и лишь в рамках корнайского “предположения 7” – а всего таких “предположений” у Корнаи девять) (с. 570). Нет буквально ни одной цитаты из Корнаи, где бы у Шубина не было ошибки. Вот он “цитирует”: “... предприятия потребители жадно закупают сырье, материалы, комплектующие изделия, незамедлительно их используя или складируя на складе” (с. 67). Бросается в глаза тавтология: “складируя на складе”. Но у Корнаи такой тавтологии нет. У него написано: “складируя в качестве резерва” (с. 562). Понятно, что Шубин в Корнаи не заглядывал, иначе исправил бы явную ошибку. У Корнаи написано, кроме того, “предприятия-потребители”, но на фоне других ошибок это уже мелочь, вроде “исправления” Шубиным термина “монетаризованный” (Корнаи, с. 565) на “монетаризированный” (с. 67) или “исправления” нормативного “обусловливают” (Корнаи, с. 587; все-таки в издательстве “Наука” работали профессиональные редакторы и корректоры, хорошо знавшие русский язык) на безграмотное “обуславливают” (с. 64). И так каждый раз: у Корнаи “руководство”, у Шубина “руководитель”, у Корнаи “ресурсов капиталовложений”, у Шубина “ресурсов и капиталовложений”. При этом Шубин не понимает, о чем пишет Корнаи. Это видно из случая “разъяснения” Шубиным “Корнея”. ““ Истинно монетаризированный сектор экономики” , – цитирует Шубин “Корнея” и тут же “разъясняет”: – сфера непосредственного действия товарно-денежных отношений” (с. 67). Ничего подобного! По Корнаи, “монетаризованный сектор” – это та часть экономики, где действуют жесткие бюджетные ограничения (с. 550). По Шубину (и по “Корнею”), расширение производства в “социалистической” экономике объясняется карьерным ростом руководителя (с. 66-67), а у Корнаи ясно сказано, что это – внутреннее стремление предприятия (с. 212-213). И т.д., и т.д.

Кроме того, отдельные главы у Шубина отмечены явной печатью торопливости и поспешности. Отсюда, видимо, множество явных нелепых ошибок. То про Владимира Корнилова сказано, что он эмигрировал на Запад и “был лишен гражданства” вместе с Копелевым, Войновичем и Владимовым” (с. 264), то про Бориса Кагарлицкого написано, что он “сотрудничает с Институтом сравнительной политологии” (с. 237), хотя он не “сотрудничает”, а давно уже там работает в должности старшего научного сотрудника, руководителя группы! И т.д. Этими же причинами, видимо, объясняется большое количество грамматических ошибок и опечаток, а также многочисленные стилистические огрехи книги, часто сочетающиеся почему-то с языком бульварной литературы: “В то же время Брежнев, (зачем запятая? – А.Т.) активизировал собственную публичную деятельность (умилительный канцелярит. – А.Т.), дабы доказать своему окружению, что у него (у окружения? – А.Т.) еще достаточно сил. Но окружение не дремало... Но Брежнев не унимался” (с. 133).

В принципе, если бы книгу А. Шубина сократить раз в пять-шесть, очистить от мелких деталей и обильных сносок, она могла бы выступать в качестве учебного пособия для старших классов школы. Написана книга в манере учебника, в типичных для учебника выражениях. В конце каждой главы дано краткое резюме, как полагается в учебном пособии, и т.п. Видимо, сказывается педагогическое образование, полученное А. Шубиным на историческом факультете МГПИ. Превращению книги в учебник мешают ошибки и перекосы, вызванные особенностями биографии Шубина (например, откровенно мифологизированное представление о польской “Солидарности”, почерпнутое Шубиным во время его анархистской юности, или явное преувеличение мощности, важности и влияния экологистского движения, связанное с активным участием Шубина в деятельности “зеленых”), но это, конечно, беды поправимые. На сегодняшний же день для учебника книга А. Шубина слишком сложна и подробна, а для монографии – слишком проста и компилятивна.

А. Улунян, автор рецензии, видимо, не склонен считать компилятивность особым грехом. Это понятно. А. Улунян, возглавляющий с недавних пор в Институте всеобщей истории РАН тот самый сектор, в котором числится и А. Шубин, – специалист по истории греческой компартии. Когда открыли закрытые ранее советские партархивы, А. Улунян на основе архивных материалов быстро написал и защитил две диссертации по истории КПГ. Благо, ни конкурентов, ни особых оппонентов у него не было. Диссертации Улуняна интересны тем, что вводят в оборот большое количество ранее закрытых партийных документов, а страдают тем же, чем страдает и книга Шубина, – отсутствием концепции и методологии, чисто описательным, компилятивным характером.

Хочется верить, что положительная рецензия А. Улуняна на книгу А. Шубина объясняется просто дружескими отношениями двух сотрудников одного сектора одного института. Но возможен и другой вариант. А. Шубин стал в прошлом году советником первого вице-премьера Б. Немцова. Есть прямой резон публиковать положительные рецензии на книгу такого человека!

24 февраля 1998